Богданов краткий курс экономической науки. Книга: А. А. Богданов «Краткий курс экономической науки. Понятие о меновом обществе

Предисловие

Первое издание этой книги вышло в конце 1897 года, девятое - в 1906. За те годы она не раз перерабатывалась, и последний текст уже сильно отличался от того первого изложения, которое создалось на занятиях рабочих кружков в тульских лесах, а потом было беспощадно изувечено цензурою. За все время реакции нового издания не требовалось; с революцией явился усиленный спрос на эту книгу, и она быстро исчезла из продажи. Но подготовить новое издание было очень трудно: слишком много прошло времени, слишком многое произошло в жизни и науке; стала необходима очень большая переработка. Достаточно указать, что это был тот период, в который вполне определилась новая фаза капитализма - господство финансового капитала, период, в который она достигла расцвета и развернула свою невиданную форму кризиса - мировую войну. Эти 12–13 лет по богатству экономического опыта не уступают, вероятно, всему предшествующему столетию…

Товарищ Ш. М. Дволайцкий согласился взять на себя наибольшую часть всего дела переработки курса, и оно было сообща нами выполнено. Самые большие дополнения относятся к последней части курса о денежном обращении, о налоговой системе, о финансовом капитале, об основных условиях крушения капитализма и проч.; они почти всецело написаны тов. Дволайцким. Им же введен ряд новых фактических иллюстраций во всех частях курса. Значительные перегруппировки понадобились в расположении материала о прежних периодах экономического развития, в соответствии с новейшими воззрениями по этим вопросам. Устранена разбросанная в курсе история экономических воззрений; это сделано в интересах цельности, так как эта история относится, собственно, к другой науке - об идеологиях, и лучше ее излагать в отдельной книге. Сильно сокращено введение - об основных понятиях, в виду его крайней сухости; необходимый же материал размещен в других отделах, по связи с историческим развитием соответственных элементов экономики. В конце книги тов. Дволайцким прибавлен краткий указатель литературы.

В настоящее время, кроме этого курса, имеются построенные по тому же типу: «Начальный курс», изложенный в вопросах и ответах, А. Богданова, и большой, двухтомный курс А. Богданова и И. Степанова (второй том которого, в четырех выпусках, должен выйти почти одновременно с этой книгой). «Краткий курс» явится средним звеном между ними, как систематический учебник, сжато охватывающий главнейшие факты и основы теории.

Главы об идеологии в этом курсе, как и в двух других, отнюдь не представляют какого-то приложения к основному предмету. Идеология есть орудие организации экономической жизни и, следовательно, - важное условие экономического развития. Только в этих рамках, в этой связи она здесь и затрагивается. Как предмет самостоятельный, она рассматривается в специальном учебнике «Наука об общественном сознании», который написан по тому же типу.

Среди бурных событий революционной эпохи более чем когда-либо необходимо твердое и целостное экономическое знание. Без него невозможна планомерность ни в общественной борьбе, ни в общественном строительстве.

А. Богданов

Введение

I. Определение экономической науки

Всякая наука представляет систематизированное познание явлений определенной области человеческого опыта . Познание явлений сводится к тому, чтобы овладеть их взаимной связью, установить их соотношения и тем самым иметь возможность использовать их в интересах человека. Подобные стремления возникают на почве хозяйственной деятельности людей, в процессе трудовой борьбы человечества - борьбы, которую оно неизменно ведет с природой за свое существование и развитие. В своем трудовом опыте человек наталкивается, например, на то, что трение сухих кусков дерева друг о друга при достаточной силе и длительности дает огонь, что огонь обладает замечательной способностью производить такого рода изменения в пище, которые облегчают работу зубов и желудка, а вместе с тем дают возможность довольствоваться меньшим количеством пищи. Практические потребности человечества, таким образом, толкают его к установлению связи между этими явлениями - к их познанию; уяснивши себе их связь, человечество уже начинает пользоваться ею, как орудием в своей трудовой борьбе. Но такого рода познание явлений, конечно, еще не представляет собою науки, - она предполагает систематизированное познание всей суммы явлений определенной отрасли трудового опыта. В этом смысле познание связи между трением, огнем и пр. может рассматриваться только как зародыш науки, именно той науки, которая в настоящее время объединяет физико-химические процессы.

Специальным предметом нашей экономической. науки, или политической экономии, является область общественно-трудовых отношений между людьми . В процессе производства люди в силу естественной необходимости становятся в известные отношения между собой. История человечества не знает такого периода, когда люди вполне разрозненно, по-одиночке, добывали бы себе средства к жизни. Уже в самые незапамятные времена охота на дикого зверя, перенесение тяжестей и т. п. требовали простого сотрудничества (кооперации); усложнение хозяйственной деятельности повлекло за собой разделение труда между людьми, при котором в общем хозяйстве один выполняет одну необходимую для всех работу, другой - другую и т. д. Как простое сотрудничество, так и разделение труда ставят людей в определенную связь между собою и представляют первичные, элементарные производственные отношения. Область таких отношений не исчерпывается, конечно, простым сотрудничеством и разделением труда; она гораздо сложнее и шире.

Переходя от низших ступеней развития человечества к высшим, мы сталкиваемся с такими фактами: крепостной часть продукта своего труда отдает помещику, рабочий работает на капиталиста; ремесленник производит не для личного потребления, а в значительной доле для крестьянина, который, со своей стороны, часть своего продукта прямо или через торговцев передает ремесленнику. Все это - общественно-трудовые связи, которые образуют целую систему производственных отношений в широком смысле этою слова. Они охватывают, следовательно, и присвоение, и распределение продуктов в обществе.

Сложность и широта производственных отношений проявляются особенно сильно в развитом меновом хозяйстве. Так, например, при господстве капитализма устанавливаются постоянные общественные отношения между людьми, никогда не видавшими друг друга и часто не имеющими даже никакого представления о тех прочных нитях, которые связывают их между собой. Берлинский биржевик может иметь акции какого-нибудь южно-американского завода. В силу одного только факта владения этими акциями он получает ежегодную прибыль с этого предприятия, т.-е. часть продукта, созданного трудом южно-американского рабочего, или, что практически равносильно этому, часть ценности его продукта. Между берлинским биржевиком и южно-американским рабочим устанавливаются, таким образом, невидимые общественные отношения, которые и должна исследовать экономическая наука.

«В общественном отправлении своей жизни люди вступают в известные, от их воли не зависящие отношения - производственные; отношения эти всегда соответствуют данной достигнутой ступени развития их материальных производительных сил», т.-е. общественно-технических или общественно-трудовых отношений людей к внешней природе. Это значит, что люди в процессе борьбы с внешней природой необходимо становятся в такие отношения между собой, которые соответствовали бы условиям и способам этой борьбы: охота, например, требует других способов сотрудничества, чем грандиозные оросительные работы скудных влагой местностей; современное машинное производство ставит рабочих в другие взаимные отношения, чем основанная на ручном труде мануфактура. «Совокупность этих производственных отношений, - продолжает Маркс, - образует экономическое строение общества; оно есть реальное основание, на котором возвышается правовая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства обусловливает собой процесс жизни социальной, политической и духовной вообще».

С точки зрения этих идей, составляющих сущность теории исторического материализма, экономические отношения жизненно-необходимы; они неизбежно складываются в зависимости от степени развития производительных сил и образуют поэтому основное строение общества - канву, на которой вышиваются все многообразные и сложные узоры общественно-трудовой жизни человечества. Политическую экономию можно поэтому с полным правом назвать наукой об основном строении общества .

Предисловие

Первое издание этой книги вышло в конце 1897 года, девятое - в 1906. За те годы она не раз перерабатывалась, и последний текст уже сильно отличался от того первого изложения, которое создалось на занятиях рабочих кружков в тульских лесах, а потом было беспощадно изувечено цензурою. За все время реакции нового издания не требовалось; с революцией явился усиленный спрос на эту книгу, и она быстро исчезла из продажи. Но подготовить новое издание было очень трудно: слишком много прошло времени, слишком многое произошло в жизни и науке; стала необходима очень большая переработка. Достаточно указать, что это был тот период, в который вполне определилась новая фаза капитализма - господство финансового капитала, период, в который она достигла расцвета и развернула свою невиданную форму кризиса - мировую войну. Эти 12–13 лет по богатству экономического опыта не уступают, вероятно, всему предшествующему столетию…

Товарищ Ш. М. Дволайцкий согласился взять на себя наибольшую часть всего дела переработки курса, и оно было сообща нами выполнено. Самые большие дополнения относятся к последней части курса о денежном обращении, о налоговой системе, о финансовом капитале, об основных условиях крушения капитализма и проч.; они почти всецело написаны тов. Дволайцким. Им же введен ряд новых фактических иллюстраций во всех частях курса. Значительные перегруппировки понадобились в расположении материала о прежних периодах экономического развития, в соответствии с новейшими воззрениями по этим вопросам. Устранена разбросанная в курсе история экономических воззрений; это сделано в интересах цельности, так как эта история относится, собственно, к другой науке - об идеологиях, и лучше ее излагать в отдельной книге. Сильно сокращено введение - об основных понятиях, в виду его крайней сухости; необходимый же материал размещен в других отделах, по связи с историческим развитием соответственных элементов экономики. В конце книги тов. Дволайцким прибавлен краткий указатель литературы.

В настоящее время, кроме этого курса, имеются построенные по тому же типу: «Начальный курс», изложенный в вопросах и ответах, А. Богданова, и большой, двухтомный курс А. Богданова и И. Степанова (второй том которого, в четырех выпусках, должен выйти почти одновременно с этой книгой). «Краткий курс» явится средним звеном между ними, как систематический учебник, сжато охватывающий главнейшие факты и основы теории.

Главы об идеологии в этом курсе, как и в двух других, отнюдь не представляют какого-то приложения к основному предмету. Идеология есть орудие организации экономической жизни и, следовательно, - важное условие экономического развития. Только в этих рамках, в этой связи она здесь и затрагивается. Как предмет самостоятельный, она рассматривается в специальном учебнике «Наука об общественном сознании», который написан по тому же типу.

Среди бурных событий революционной эпохи более чем когда-либо необходимо твердое и целостное экономическое знание. Без него невозможна планомерность ни в общественной борьбе, ни в общественном строительстве.

А. Богданов

Введение

I. Определение экономической науки

Всякая наука представляет систематизированное познание явлений определенной области человеческого опыта . Познание явлений сводится к тому, чтобы овладеть их взаимной связью, установить их соотношения и тем самым иметь возможность использовать их в интересах человека. Подобные стремления возникают на почве хозяйственной деятельности людей, в процессе трудовой борьбы человечества - борьбы, которую оно неизменно ведет с природой за свое существование и развитие. В своем трудовом опыте человек наталкивается, например, на то, что трение сухих кусков дерева друг о друга при достаточной силе и длительности дает огонь, что огонь обладает замечательной способностью производить такого рода изменения в пище, которые облегчают работу зубов и желудка, а вместе с тем дают возможность довольствоваться меньшим количеством пищи. Практические потребности человечества, таким образом, толкают его к установлению связи между этими явлениями - к их познанию; уяснивши себе их связь, человечество уже начинает пользоваться ею, как орудием в своей трудовой борьбе. Но такого рода познание явлений, конечно, еще не представляет собою науки, - она предполагает систематизированное познание всей суммы явлений определенной отрасли трудового опыта. В этом смысле познание связи между трением, огнем и пр. может рассматриваться только как зародыш науки, именно той науки, которая в настоящее время объединяет физико-химические процессы.

Специальным предметом нашей экономической. науки, или политической экономии, является область общественно-трудовых отношений между людьми . В процессе производства люди в силу естественной необходимости становятся в известные отношения между собой. История человечества не знает такого периода, когда люди вполне разрозненно, по-одиночке, добывали бы себе средства к жизни. Уже в самые незапамятные времена охота на дикого зверя, перенесение тяжестей и т. п. требовали простого сотрудничества (кооперации); усложнение хозяйственной деятельности повлекло за собой разделение труда между людьми, при котором в общем хозяйстве один выполняет одну необходимую для всех работу, другой - другую и т. д. Как простое сотрудничество, так и разделение труда ставят людей в определенную связь между собою и представляют первичные, элементарные производственные отношения. Область таких отношений не исчерпывается, конечно, простым сотрудничеством и разделением труда; она гораздо сложнее и шире.

Переходя от низших ступеней развития человечества к высшим, мы сталкиваемся с такими фактами: крепостной часть продукта своего труда отдает помещику, рабочий работает на капиталиста; ремесленник производит не для личного потребления, а в значительной доле для крестьянина, который, со своей стороны, часть своего продукта прямо или через торговцев передает ремесленнику. Все это - общественно-трудовые связи, которые образуют целую систему производственных отношений в широком смысле этою слова. Они охватывают, следовательно, и присвоение, и распределение продуктов в обществе.

РЕЦЕНЗИЯ

А. Богданов. Краткий курс экономической науки.

Москва. 1897. Изд. кн. склада А. Муриновой. Стр. 290. Ц. 2 р.

Книга г-на Богданова представляет замечательное явление в нашей экономической литературе; это не только «не лишнее» руководство в ряду других (как «надеется» автор в предисловии), но положительно лучшее из них. Мы намерены поэтому в настоящей заметке обратить внимание читателей на выдающиеся достоинства этого сочинения и отметить некоторые незначительные пункты, в которых могли бы быть сделаны, по нашему мнению, улучшения при следующих изданиях; следует думать, что при живом интересе читающей публики к экономическим вопросам следующие издания этой полезной книги не заставят себя долго ждать.

Главное достоинство «курса» г-на Богданова - полная выдержанность направления от первой до последней страницы книги, трактующей о весьма многих и весьма широких вопросах. Автор с самого начала дает ясное и точное определение политической экономии, как «науки, изучающей общественные отношения производства и распределения в их развитии» (3), и нигде не отступает от такого взгляда, нередко весьма плохо понимаемого учеными профессорами политической экономии, сбивающимися с «общественных отношений производства» на производство вообще и наполняющими свои толстые курсы грудой бессодержательных и не относящихся вовсе к общественной науке банальностей и примеров. Автор чужд той схоластики, которая побуждает часто составителей учебников изощряться

36 В. И. ЛЕНИН

в «дефинициях» и в разборе отдельных признаков каждой дефиниции, причем ясность изложения не только не теряет у него от этого, а прямо выигрывает, и читатель, напр., получит отчетливое представление о такой категории, как капитал, и в его общественном, и в его историческом значении. Воззрение на политическую экономию, как на науку о развивающихся исторически укладах общественного производства, положено в основу порядка изложения этой науки в «курсе» г-на Богданова. Изложив в начале краткие «общие понятия» о науке (стр. 1-19), а в конце краткую «историю экономических воззрений» (стр. 235-290), автор излагает содержание науки в отделе «В. Процесс экономического развития», излагает не догматически (как это принято в большинстве учебников), а в форме характеристики последовательных периодов экономического развития, именно: периода первобытного родового коммунизма, периода рабства, периода феодализма и цехов и, наконец, капитализма. Именно так и следует излагать политическую экономию. Возразят, пожалуй, что таким образом автору неизбежно приходится дробить один и тот же теоретический отдел (напр., о деньгах) между разными периодами и впадать в повторения. Но этот чисто формальный недостаток вполне искупается основными достоинствами исторического изложения. Да и недостаток ли это? Повторения получаются весьма незначительные, полезные для начинающего, потому что он тверже усваивает себе особенно важные положения. Отнесение, напр., различных функций денег к различным периодам экономического развития наглядно показывает учащемуся, что теоретический анализ этих функций основан не на абстрактной спекуляции, а на точном изучении того, что действительно происходило в истори-ческом развитии человечества. Представление об отдельных, исторически определен-ных, укладах общественного хозяйства получается более цельное. А ведь вся задача руководства к политической экономии состоит в том, чтобы дать изучающему эту науку основные понятия о различных системах общественного хозяйства и о коренных чертах каждой системы; вся

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ А. БОГДАНОВА 37

задача состоит в том, чтобы человек, усвоивший себо начальное руководство, имел в руках надежную путеводную нить для дальнейшего изучения этого предмета, чтобы он получил интерес к такому изучению, поняв, что с вопросами экономической науки самым непосредственным образом связаны важнейшие вопросы современной общественной жизни. В девяносто девяти случаях из ста именно этого-то и недостает руководствам по политической экономии. Не столько еще в том их недостаток, что они ограничиваются обыкновенно одной системой общественного хозяйства (именно капитализмом), сколько в том, что они не умеют концентрировать внимание читателя на коренных чертах этой системы; не умеют отчетливо определить ее историческое значение, показать процесс (и условия) ее возникновения, с одной стороны, тенденции ее дальнейшего развития, с другой; не умеют представить отдельные стороны и отдельные явления современной хозяйственной жизни, как составные части определенной системы общественного хозяйства, как проявления коренных черт этой системы; не умеют дать читателю надежного руководства, потому что не придерживаются обыкновенно со всей последовательностью одного направления; не умеют, наконец, заинтересовать учащегося, потому что крайне узко и бессвязно понимают значение экономических вопросов, размещая «в поэтическом беспорядке» «факторы» экономический, политический, моральный и т. д. Только материалистическое понимание истории вносит свет в этот хаос и открывает возможность широкого, связного и осмысленного воззрения на особый уклад общественного хозяйства, как на фундамент особого уклада всей общественной жизни человека.

Выдающееся достоинство «курса» г-на Богданова и состоит в том, что автор последовательно держится исторического материализма. Характеризуя определенный период экономического развития, он дает обыкновенно в «изложении» очерк политических порядков, семейных отношений, основных течений общественной мысли в связи с коренными чертами данного экономического строя. Выяснив, как данный экономический строй

38 В. И. ЛЕНИН

порождал определенное разделение общества на классы, автор показывает, как эти классы проявляли себя в политической, семейной, интеллектуальной жизни данного исторического периода, как интересы этих классов отражались в определенных экономических школах, как, напр., интересы восходящего развития капитализма выразила школа свободной конкуренции, а интересы того же класса в позднейший период - школа вульгарных экономистов (284), школа апологии. Совершенно справедливо указывает автор на связь с положением определенных классов исторической школы (284) и школы катедер-реформеров («реалистической» или «историко-этической»), которую должно признать «школой компромисса» (287) с ее бессодержательным и фальшивым представлением о «внеклассовом» происхождении и значении юридико-политических учреждений (288) и т. д. В связь с развитием капитализма ставит автор и учения Сис-монди и Прудона, основательно относя их к мелкобуржуазным экономистам, - показывая корни их идей в интересах особого класса капиталистического общества, занимающего «среднее, переходное место» (279), - признавая без обиняков реакционное значение подобных идей (280-281). Благодаря выдержанности своих воззрений и уменью рассматривать отдельные стороны хозяйственной жизни в связи с основными чертами данного экономического строя, автор правильно оценил значение таких явлений, как участие рабочих в прибыли предприятия (одна из «форм заработной платы», которая «слишком редко может оказаться выгодной для предпринимателя» (стр. 132-133)), или производительные ассоциации, которые, «организуясь среди капиталистических отношений», «в сущности только увеличивают мелкую буржуазию» (187).

Мы знаем, что именно эти черты «курса» г-на Богданова возбудят не мало нарека-ний. Недовольны останутся, само собою разумеется, представители и сторонники «эти-ко-социологической» школы в России. Недовольны будут те, кто полагает, что «вопрос об экономическом понимании истории есть вопрос чисто

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ А. БОГДАНОВА 39

академический» , и еще многие другие... Но и помимо этого, так сказать партийного, недовольства, будут указывать, вероятно, на то, что широкая постановка вопросов вызвала чрезвычайную конспективность изложения «краткого курса», рассказывающего на 290 страничках и о всех периодах экономического развития, начиная от родовой общины и дикарей и кончая капиталистическими картелями и трестами, и о политической и семейной жизни античного мира и средних веков, и об истории экономических воззрений. Изложение г. А. Богданова действительно в высшей степени сжато, как он указывает и сам в предисловии, называя прямо свою книгу «конспектом». Нет сомнения, что некоторые из конспективных замечаний автора, относящихся чаще всего к фактам исторического характера, а иногда и к более детальным вопросам теоретической экономии, будут непонятны для начинающего читателя, желающего ознакомиться с политической экономией. Нам кажется, однако, что за это нельзя винить автора. Скажем даже, не боясь обвинений в парадоксальности, что наличность подобных замечаний мы склонны считать скорее достоинством, а не недостатком разбираемой книги. В самом деле, если бы автор вздумал подробно излагать, разъяснять и обосновывать каждое такое замечание, его труд разросся бы до необъятных пределов, совершенно не соответствующих задачам краткого руководства. Да и немыслимо изложить ни в каком курсе, хотя бы и самом толстом, все данные современной науки о всех периодах экономического развития и об истории экономических воззрений от Аристотеля до Вагнера. Если он выкинул бы все подобные замечания, тогда его книга положительно проиграла бы от сужения пределов и значения политической экономии. В настоящем же своем виде эти конспективные замечания принесут, думается нам, большую пользу и учащим, и уча-щимся по этому конспекту. О первых нечего и говорить. Вторые увидят из совокупности этих замечаний, что

* Так думает журнальный обозреватель «Русской Мысли»11 (1897 г., ноябрь, библ. отд., стр. 517). Бывают же такие комики!

40 В. И. ЛЕНИН

политическую экономию нельзя изучать так себе, mir nichts dir nichts , без всяких предварительных познаний, без ознакомления с весьма многими и весьма важными вопросами истории, статистики и пр. Учащиеся увидят, что с вопросами общественного хозяйства в его развитии и его влиянии на общественную жизнь нельзя ознакомиться по одному или даже по нескольким из тех учебников и курсов, которые отличаются часто удивительной «легкостью изложения», но зато и удивительной бессодержательностью, переливанием из пустого в порожнее; что с вопросами экономическими неразрывно связаны самые животрепещущие вопросы истории и современной действительности и что корни этих последних вопросов лежат в общественных отношениях производства. Такова именно главная задача всякого руководства: дать основные понятия по излагаемому предмету и указать, в каком направлении следует изучать его подробнее и почему важно такое изучение.

Обратимся теперь ко второй части наших замечаний, к указанию тех мест книги г. Богданова, которые требуют, по нашему мнению, исправления или дополнения. Надеемся, что почтенный автор не посетует на нас за мелкость и даже придирчивость этих замечаний: в конспекте отдельные фразы и даже отдельные слова имеют несравненно более важное значение, чем в обстоятельном и подробном изложении.

Г-н Богданов придерживается вообще терминологии той экономической школы, которой он следует. Но, говоря о форме стоимости, он заменяет этот термин выражением: «формула обмена» (с. 39 и ел.). Это выражение кажется нам неудачным; термин «форма стоимости» действительно неудобен в кратком руководстве, и вместо него лучше бы, пожалуй, сказать: форма обмена или ступень развития обмена, а то получаются даже такие выражения, как «господство 2-ой формулы обмена» (43) (?). Говоря о капитале, автор напрасно упустил указать на общую формулу капитала, которая

* Как метко заметил Каутский в предисловии к своей известной книге «Marx"s Oekonomische Lehren» («Экономическое учение К. Маркса». Ред.).

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ А. БОГДАНОВА 41

помогла бы учащемуся усвоить однородность торгового и промышленного капитала. - Характеризуя капитализм, автор опустил вопрос о росте торгово-промышленного населения на счет земледельческого и о концентрации населения в крупных городах; этот пробел тем ощутительнее, что, говоря о средних веках, автор подробно остановился на отношении деревни и города (63-66), а о современном городе сказал всего пару слов о подчинении им деревни (174). - Говоря об истории промышленности, автор весьма решительно ставит «домашнюю систему капиталистического производства» «на сре-дине пути от ремесла к мануфактуре» (стр. 156, тезис 6-ой). По данному вопросу такое упрощение дела представляется нам не совсем удобным. Автор «Капитала» описывает капиталистическую работу на дому в отделе о машинной индустрии, относя ее прямо к преобразующему действию этой последней на старые формы труда. Действительно, такие формы работы на дому, какие господствуют, напр., и в Европе, и в России в конфекционной индустрии, никак нельзя поставить «на средине пути от ремесла к мануфактуре». Они стоят дальше мануфактуры в историческом развитии капитализма, и об этом следовало бы, думается нам, сказать пару слов. - Заметным пробелом в главе о машинном периоде капитализма является отсутствие параграфа о резервной армии и капиталистическом перенаселении, о его порождении машинною индустриею, о его значении в циклическом движении промышленности, о его главных формах. Те самые беглые упоминания автора об этих явлениях, которые сделаны на стр. 205 и 270-ой, безусловно недостаточны. - Утверждение автора, что «за последние полвека» «прибыль возрастает гораздо быстрее ренты» (179), слишком смело. Не только Рикардо (против которого делает это замечание г. Богданов), но и Маркс констатирует общую тенденцию ренты

* Стр. 93, 95, 147, 156. Нам кажется, что этим термином автор удачно заменял выражение: «домашняя система крупного производства», введенное в нашу литературу Корсаком.

* Строгое разделение капитализма на мануфактурный и машинный период составляет весьма большое достоинство «курса» г-на Богданова.

42 В. И. ЛЕНИН

к особенно быстрому росту при всех и всяких условиях (возможен даже рост ренты при понижении цены хлеба). То понижение хлебных цен (и ренты при известных условиях), которое вызвано в последнее время конкуренцией девственных полей Америки, Австралии и т. п., наступило резко лишь с 70-х годов, и примечание Энгельса в отделе о ренте («Das Kapital», III, 2, 259-260), посвященное современному земледельческому кризису, формулировано гораздо осторожнее. Энгельс констатирует здесь «закон» роста ренты в цивилизованных странах, объясняющий «удивительную живучесть класса крупных землевладельцев», и далее указывает лишь на то, что эта живучесть «постепенно исчерпывается» (allmählich sich erschöpft). - Параграфы, посвященные земледелию, отличаются тоже чрезмерной краткостью. В параграфе о (капиталистической) ренте лишь самым беглым образом указано, что условие ее есть капиталистическое земледелие. («В периоде капитализма земля продолжает оставаться частного собственностью и выступает в роли капитала», 127, - и только!) Об этом следовало бы сказать несколько слов поподробнее, во избежание всяких недоразумений, о нарождении сельской буржуазии, о положении земледельческих рабочих и об отличиях этого положения от положения фабричных рабочих (более низкий уровень потребностей и жизни; остатки прикрепления к земле или различных Gesindeordnungen и т. д.). Жаль также, что автор не коснулся вопроса о генезисе капиталистической ренты. После тех замечаний, которые он сделал о колонах13 и зависимых крестьянах, далее об аренде наших крестьян, - следовало бы охарактеризовать вкратце общий ход развития ренты от отработочной ренты (Arbeitsrente) к натуральной ренте (Produktenrente), затем к денежной ренте (Geldrente), и от нее уже к капиталистической ренте (ср. «Das Kapital», III, 2, Kap. 47). - Говоря о вытеснении капи-

* - «Капитал», т. III, ч. 2, стр. 259-260.12 Ред. - законоположений, устанавливавших взаимоотношения землевладельцев и крепостных крестьян. Ред.

** - «Капитал», т. III, ч. 2, глава 47.и Ред.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ А. БОГДАНОВА 43

тализмом подсобных промыслов и о потере вследствие этого устойчивости крестьян-ским хозяйством, автор выражается так: «крестьянское хозяйство становится в общем беднее, - общая сумма производимых им стоимостей уменьшается» (148). Это очень неточно. Процесс разорения крестьянства капитализмом состоит в вытеснении его сельской буржуазией, образуемой из того же крестьянства. Г-н Богданов едва ли мог бы, напр., описать упадок крестьянского хозяйства в Германии, не коснувшись Vollbauer"oB . В приведенном месте автор говорит о крестьянах вообще, но вслед за этим приводит пример из русской жизни, - ну, а говорить о русском крестьянине «в общем» более чем рискованно. Автор на этой же странице говорит: «Крестьянин либо занимается одним земледелием, либо идет на мануфактуру», то есть, - добавим от себя, - либо превращается в сельского буржуа, либо в пролетария (с клочком земли). Об этом двустороннем процессе следовало бы упомянуть. - Наконец, как общий недостаток книги, мы должны отметить отсутствие примеров из русской жизни. По весьма многим вопросам (хотя бы, напр., об организации производства в средние века, о развитии машинного производства и рельсовых путей, о росте городского населения, о кризисах и синдикатах, об отличии мануфактуры от фабрики и т. д.) подобные примеры из нашей экономической литературы были бы очень важны, а то усвоение предмета сильно затрудняется для начинающего отсутствием знакомых ему примеров. Нам кажется, что пополнение указанных пробелов очень незначительно увеличило бы книгу и не затруднило бы ее широкого распространения, которое во всех отношениях является весьма желательным.

Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 4 ЗАМЕТКА К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЫНКОВ (По поводу полемики гг. Туган-Барановского и Булгакова)

ЗАМЕТКА К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЫНКОВ

(ПО ПОВОДУ ПОЛЕМИКИ гг. ТУГАН-БАРАНОВСКОГО И БУЛГАКОВА)15

Вопрос о рынках в капиталистическом обществе занимал, как известно, в высшей степени важное место в учении экономистов-народников с гг. В. В. и Н. -оном во главе их. Вполне естественно поэтому, что экономисты, отрицательно относящиеся к теориям народников, сочли необходимым обратить внимание на этот вопрос и выяснить прежде всего основные, абстрактно-теоретические пункты «теории рынков». Попытку этого выяснения сделал в 1894 году г. Туган-Барановский в своей книге: «Промышленные кризисы в современной Англии», гл. I части второй: «Теория рынков», а затем в прошлом году этому же вопросу посвятил г. Булгаков свою книгу: «О рынках при капиталистическом производстве» (Москва, 1897 г.). Оба автора сошлись между собою в основных воззрениях; у обоих центр тяжести состоит в изложении замечательного анализа «обращения и воспроизводства всего общественного капитала», анализа, данного Марксом в III отделе второго тома «Капитала». Оба автора согласились в том, что теории гг. В. В. и Н. -она о рынке (особенно внутреннем) в капиталистическом обществе безусловно ошибочны и основаны либо на игнорировании, либо на непонимании анализа Маркса. Оба автора признали, что развивающееся капиталистическое производство само создает себе рынок главным образом на счет средств производства, а не предметов потребления; - что реализация продукта вообще и сверхстоимости в частности вполне

ЗАМЕТКА К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЫНКОВ 45

объяснима без привлечения внешнего рынка; - что необходимость внешнего рынка для капиталистической страны вытекает отнюдь не из условий реализации (как полагали гг. В. В. и Н. -он), а из условий исторических и пр. Казалось бы, что при таком полном согласии гг. Булгакову и Туган-Барановскому не о чем спорить и они могут совместно направить свои силы на более подробную и дальнейшую критику народнической экономии. Но на деле между названными писателями завязалась полемика (Булгаков, назв. соч., стр. 246-257 и passim ; Туган-Барановский в «Мире Божьем» 1898 г., № 6: «Капитализм и рынок», по поводу книги С. Булгакова). По нашему мнению, и г. Булгаков, и г. Туган-Барановский зашли несколько далеко в своей полемике, придав своим замечаниям слишком личный характер. Попробуем разобрать, есть ли между ними действительное разногласие и если есть, то кто из них более прав.

Прежде всего г. Туган-Барановский обвиняет г. Булгакова в том, что он «мало оригинален» и слишком любит jurare in verba magistri («M. Б.», 123). «Изложенное у меня решение вопроса о роли внешнего рынка для капиталистической страны, целиком принимаемое г-ном Булгаковым, отнюдь не взято у Маркса», - заявляет г. Туган-Барановский. Нам кажется, что это заявление неверно, ибо решение вопроса взято г-ном Туган-Барановским именно у Маркса; оттуда же, несомненно, взял его и г. Булгаков, так что спор может вестись не об «оригинальности», а о понимании того или другого положения Маркса, о необходимости так или иначе излагать Маркса. Г-н Туган-Барановский говорит, что Маркс «во II томе вопроса о внешнем рынке совершенно не затрагивает» (1. с.). Это неверно. В том самом отделе (III) второго тома, в котором изложен анализ реализации продукта, Маркс совершенно определенно выясняет отношение к этому вопросу внешней торговли, а следовательно, и внешнего рынка. Вот что говорит он об этом:

* - другие. Ред.

* - клясться словами учителя. Ред. - loco citato - в цитированном месте. Ред.

46 В. И. ЛЕНИН

«Капиталистическое производство вообще не существует без внешней торговли. Но если предположить нормальное годичное воспроизводство в данных размерах, то этим уже предполагается, что внешняя торговля только замещает туземные изделия (Artikel - товары) изделиями другой потребительной или натуральной формы, не затрагивая ни тех отношений стоимости, в которых обмениваются между собой две категории: средства производства и предметы потребления, ни отношений между постоянным капиталом, переменным капиталом и сверхстоимостью, на которые распадается стоимость продукта каждой из этих категорий. Введение внешней торговли в анализ ежегодно воспроизводимой стоимости продукта может, следовательно, только запутать дело, не доставляя нового момента ни для самой задачи, ни для решения ее. Следовательно, ее совсем не надо принимать во внимание...» («Das Kapital», Π1, 469*. Курсив наш)17. «Решение вопроса» г-ном Туган-Барановским: - «... в каждой стране, ввозящей товары из-за границы, капитал может быть в избытке; внешний рынок для такой страны безусловно необходим» («Пром. кризисы», стр. 429. Цит. в «М. Б.», 1. с, 121) - есть простая перефразировка положения Маркса. Маркс говорит, что при анализе реализации нельзя брать в расчет внешней торговли, ибо она только замещает одни товары другими. Г-н Туган-Барановский говорит, разбирая тот же вопрос о реализации (гл. I части второй «Пром. кризисов»), что страна, ввозящая товары, должна и вывозить товары, т. е. иметь внешний рынок. Спрашивается, можно ли после этого сказать, что «решение вопроса» у г. Туган-Барановского «отнюдь не взято у Маркса»? Г-н Туган-Барановский говорит далее, что «II и III томы «Капитала» представляют собой лишь далеко незаконченный черновой набросок» и что «по этой причине мы не находим в III томе выводов из замечательного анализа, представленного во II томе» (цит. ст., 123). И это утверждение неточно. Помимо отдельных анализов общественного воспроизводства

* - «Капитал», т. II, изд. 1-е, стр. 469. Ред.

ЗАМЕТКА К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЫНКОВ 47

(«Das Kapital», III, 1, 28918: разъяснение, в каком смысле и насколько реализация постоянного капитала «независима» от индивидуального потребления, «мы находим в III томе» специальную главу (49-ю. «К анализу процесса производства»), посвященную выводам из замечательного анализа, представленного во II томе, - главу, в которой результаты этого анализа применены к решению весьма важного вопроса о видах общественного дохода в капиталистическом обществе. Наконец, точно так же неверным следует признать утверждение г-на Туган-Барановского, будто «Маркс в III томе «Капитала» высказывается по данному вопросу совершенно иначе», будто в III томе мы «даже встречаем утверждения, решительно опровергаемые этим анализом» (цит. ст., 123). Г-н Туган-Барановский приводит на стр. 122 своей статьи два таких, якобы противоречащих основной доктрине, рассуждения Маркса. Рассмотрим их поближе. В III томе Маркс говорит: «Условия непосредственной эксплуатации и условия реализации ее (этой эксплуатации) не тождественны. Они не только не совпадают по времени и месту, но и по существу различны. Первые ограничиваются лишь производительной силой общества, вторые ограничиваются пропорциональностью различных отраслей производства и потребительной силой общества... Чем более развивается производительная сила (общества), тем более она становится в противоречие с узким основанием, на котором покоятся отношения потребления» (III, 1, 226. Русский перевод, с. 189)19. Г-н Туган-Барановский толкует эти слова так: «Одна пропорциональность распределения на-ционального производства еще не гарантирует возможности сбыта продуктов. Продукты могут не найти себе рынка, хотя распределение производства будет пропорционально, - таков, по-видимому, смысл цитированных слов Маркса». Нет, смысл этих слов не таков. Нет никаких оснований видеть в этих словах какую-то поправку к теории реализации, изложенной во II томе. Маркс констатирует лишь здесь то противоречие капитализма, на которое было указано и в других местах «Капитала», именно, противоречие между

48 В. И. ЛЕНИН

стремлением безгранично расширить производство и необходимостью ограниченного потребления (вследствие пролетарского состояния народных масс). Г-н Туган-Барановский, конечно, не станет спорить против того, что это противоречие присуще капитализму; и раз Маркс в этом же отрывке указывает на него, - мы не имеем ника-кого права искать еще какого-то дальнейшего смысла в его словах. «Потребительная сила общества» и «пропорциональность различных отраслей производства» - это вовсе не какие-то отдельные, самостоятельные, не связанные друг с другом условия. Напротив, известное состояние потребления есть один из элементов пропорциональности. В самом деле, анализ реализации показал, что образование внутреннего рынка для капитализма идет не столько на счет предметов потребления, сколько на счет средств производства. Отсюда следует, что первое подразделение общественной продукции (изготовление средств производства) может и должно развиваться быстрее, чем второе (изготовление предметов потребления). Но отсюда, разумеется, никак не следует, чтобы изготовление средств производства могло развиваться совершенно независимо от изготовления предметов потребления и вне всякой связи с ним. Маркс говорит по этому поводу: «Мы видели (книга II, отдел III), что происходит постоянное обращение между постоянным капиталом и постоянным капиталом, которое, с одной стороны, независимо от личного потребления в том смысле, что оно никогда не входит в это последнее, но которое тем не менее ограничено в конечном счете (definitiv) личным потреблением, ибо производство постоянного капитала никогда не происходит ради него самого, а происходит лишь оттого, что этого постоянного капитала больше потребляется в тех отраслях производства, продукты которых входят в личное потребление» (III, 1, 289. Русский перевод, 242) . Итак, в конечном счете, производительное потребление (потребление средств производства) всегда связано с личным потреблением, всегда зависимо от него. Между тем капитализму присуще, с одной стороны, стремление к безгра-ничному расширению производительного

ЗАМЕТКА К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЫНКОВ 49

потребления, к безграничному расширению накопления и производства, а с другой стороны, - пролетаризирование народных масс, ставящее довольно узкие границы расширению личного потребления. Ясно, что мы видим здесь противоречие в капиталистическом производстве, и в цитированном отрывке Маркс только это противоречие и констатирует. Анализ реализации во II томе нисколько не опровергает этого противоречия (вопреки мнению г-на Туган-Барановского), показывая, напротив, связь между производительным и личным потреблением. Само собою разумеется, что было бы грубой ошибкой выводить из этого противоречия капитализма (или и из других его противоречий) невозможность капитализма или непрогрессивность его сравнительно с прежними хозяйственными режимами (как любят делать наши народники). Развитие капитализма не может происходить иначе, как в целом ряде противоречий, и указание на эти противоречия лишь выясняет нам исторически-преходящий характер капитализма, выясняет условия и причины его стремления перейти в высшую форму.

Сводя вместе все вышеизложенное, мы получаем такой вывод: изложенное у г. Ту-ган-Барановского решение вопроса о роли внешнего рынка взято именно у Маркса; никакого противоречия между II и III томом «Капитала» по вопросу о реализации (и о теории рынков) нет.

* Совершенно такой же смысл имеет и другой отрывок, цитированный г-ном Туган-Барановским (III, 1, 231, ср. S. 232 до конца параграфа)21, а равно и следующее место о кризисах: «Последней причиной всех действительных кризисов остается всегда бедность и ограниченность потребления масс, противодействующая стремлению капиталистического производства развивать производительные силы таким образом, как если бы границей их развития была лишь абсолютная потребительная способность общества» («Das Kapital», III, 2, 21. Русский перевод, с. 395)22. Тот же смысл следующего замечания Маркса: «Противоречие в капиталистическом обществе: рабочие, как покупатели товара, важны для рынка. Но капиталистическое общество стремится ограничить их минимумом цены, как продавцов своего товара - рабочей силы» («Das Kapital», Π, 303)23. О неверном толковании этого места у г-на Н. -она мы уже говорили в «Новом Слове»24, 1897, май. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 160- 161. Ред.) Никакого противоречия между всеми этими местами и анализом реализации в III отделе II тома нет.

50 В. И. ЛЕНИН

экономистов до Маркса о рынках. Г-н Туган-Барановский обвиняет г. Булгакова в том, что он отрывает взгляды Маркса от той научной почвы, на которой они выросли, что он изображает дело так, будто «взгляды Маркса не имеют никакой связи с воззрениями его предшественников». Этот последний упрек совершенно неоснователен, ибо г. Булгаков не только не высказывал подобного абсурдного мнения, но, напротив, приводил воззрения представителей различных школ до Маркса. По нашему мнению, и г. Булгаков и г. Туган-Барановский в изложении истории вопроса напрасно обратили так мало внимания на Адама-Смита, на котором обязательно бы было остановиться с наибольшей подробностью при специальном изложении «теории рынков»; «обязательно» - потому, что именно Ад. Смит был родоначальником той ошибочной доктрины о распадении общественного продукта на переменный капитал и сверхстоимость (заработную плату, прибыль и ренту, по терминологии Ад. Смита), которая держалась упорно до Маркса и не давала возможности не только разрешить, но даже правильно поставить вопрос о реализации. Г-н Булгаков совершенно справедливо говорит, что, «при неверности исходных точек зрения и неверном формулировании самой проблемы, эти споры» (по поводу теории рынков, возникавшие в экономической литературе) «могли по-вести только к пустым и схоластическим словопрениям» (с. 21 назв. соч., прим.). Между тем Ад. Смиту автор уделил всего одну страничку, опустив подробный и блестящий разбор теории Ад. Смита, данный Марксом в 19-ой главе второго тома «Капитала» (§ II, S. 353-383)25, и остановившись вместо того на учениях второстепенных и несамостоятельных теоретиков, Д.-С. Милля и фон-Кирхмана. Что касается до г. Туган-Барановского, то он совершенно обошел А. Смита и потому в изложении взглядов последующих экономистов опустил их основную ошибку (повторение вышеуказанной ошибки Смита). Что изложение при этих условиях не могло быть удовлетворительным, - это ясно само собою. Ограничимся двумя примерами. Изложивши свою схему № 1, поясняющую простое

ЗАМЕТКА К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЫНКОВ 51

воспроизводство, г. Туган-Барановский говорит: «Но ведь предполагаемый нами случай простого воспроизводства и не возбуждает никаких сомнений; капиталисты, согласно нашему предположению, потребляют всю свою прибыль, - понятное дело, что предложение товаров не превзойдет спроса» («Пром. кризисы», с. 409). Это неверно. Вовсе это не «понятное дело» для прежних экономистов, ибо они не умели объяснить даже простого воспроизводства общественного капитала, да и нельзя его объяснить, не поняв, что общественный продукт распадается по стоимости на постоянный капитал + переменный капитал + сверхстоимость, а по материальной форме на два большие подразделения: средства производства и предметы потребления. Поэтому у А. Смита и этот случай возбудил «сомнения», в которых он, как показал Маркс, и запутался. Если же позднейшие экономисты повторяли ошибку Смита, не разделяя сомнений Смита, то это показывает лишь, что они сделали в теоретическом отношении по данному вопросу шаг назад. Точно так же неверно, когда г. Туган-Барановский говорит: «Учение Сэя - Рикардо теоретически совершенно правильно; если бы противники его дали себе труд рассчитать на цифрах, каким образом распределяются товары в капиталистическом хозяйстве, то они легко поняли бы, что отрицание этого учения заключает в себе логическое противоречие» (1. с, 427). Нет, учение Сэя - Рикардо теоретически совершенно неправильно: Рикардо повторил ошибку Смита (см. его «Сочинения», пер. Зибера, СПБ. 1882, с. 221), а Сэй к тому же окончил ее, утверждая, что разница между валовым и чистым продуктом общества вполне субъективна. И сколько бы ни «рассчитывали на цифрах» Сэй - Рикардо и их противники, - никогда бы они ни до чего не досчитались, ибо дело тут совсем не в цифрах, как уже заметил совершенно справедливо и Булгаков по поводу другого места книги г-на Туган-Барановского (Булгаков, 1. с, стр. 21, прим.).

Мы подошли теперь и к другому предмету спора между гг. Булгаковым и Туган-Барановским, именно, к вопросу о цифирных схемах и об их значении.

52 В. И. ЛЕНИН

Г-н Булгаков утверждает, что схемы г-на Туган-Барановского, «благодаря отступлению от образца» (т. е. от схемы Маркса), «в значительной степени теряют свою убедительную силу и не разъясняют процесса общественного воспроизводства» (1. с, 248), а г. Туган-Барановский говорит, что «г. Булгаков не ясно понимает самое назначение подобных схем» («Мир Божий» № 6 за 1898 г., стр. 125). По нашему мнению, в данном случае правда всецело на стороне г. Булгакова. «Не ясно понимает значение схем» скорее г. Туган-Барановский, который полагает, что схемы «доказывают вывод» (ibid.). Схемы сами по себе ничего доказывать не могут; они могут только иллюстрировать процесс, если его отдельные элементы выяснены теоретически. Г-н Туган-Барановский составил свои собственные схемы, отличные от схем Маркса (и несравненно менее ясные, чем схемы Маркса), опустив притом теоретическое выяснение тех элементов процесса, которые должны быть иллюстрированы схемами. Основное положение теории Маркса, показавшего, что общественный продукт распадается не на переменный только капитал + сверхстоимость (как думал А. Смит, Рикардо, Прудон, Родбертус и др.), а на постоянный капитал + указанные части, - это положение г. Туган-Барановский совершенно не разъяснил, хотя и принял его в своих схемах. Читатель книги г-на Туган-Барановского не в состоянии понять этого основного положения новой теории. Необходимость различать два подразделения общественного производства (I: средства производства и II: предметы потребления) г. Туган-Барановский совершенно не мотивировал, тогда как, по верному замечанию г-на Булгакова, «в одном этом делении больше теоретического смысла, чем во всех предшествовавших словопрениях относительно теории рынков» (1. с, стр. 27). Вот почему изложение теории Маркса у г. Булгакова гораздо яснее и правильнее, чем у г. Туган-Барановского.

В заключение, останавливаясь несколько подробнее на книге г. Булгакова, мы должны заметить следующее.

* - ibidem - там же. Ред.

ЗАМЕТКА К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЫНКОВ 53

Около трети книги его посвящены во

А. Богданов. КРАТКИЙ КУРС ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ. Москва. 1897. Изд. кн. склада А. Муриновой. Стр. 290. Ц. 2 р.

Книга г-на Богданова представляет замечательное явление в нашей экономической литературе; это не только «не лишнее» руководство в ряду других (как «надеется» автор в предисловии), но положительно лучшее из них. Мы намерены поэтому в настоящей заметке обратить внимание читателей на выдающиеся достоинства этого сочинения и отметить некоторые незначительные пункты, в которых могли бы быть сделаны, по нашему мнению, улучшения при следующих изданиях; следует думать, что при живом интересе читающей публики к экономическим вопросам следующие издания этой полезной книги не заставят себя долго ждать.

Главное достоинство «курса» г-на Богданова - полная выдержанность направления от первой до последней страницы книги, трактующей о весьма многих и весьма широких вопросах. Автор с самого начала дает ясное и точное определение политической экономии, как «науки, изучающей общественные отношения производства и распределения в их развитии» (3), и нигде не отступает от такого взгляда, нередко весьма плохо понимаемого учеными профессорами политической экономии, сбивающимися с «общественных отношений производства» на производство вообще и наполняющими свои толстые курсы грудой бессодержательных и не относящихся вовсе к общественной науке банальностей и примеров. Автор чужд той схоластики, которая побуждает часто составителей учебников изощряться в «дефинициях» и в разборе отдельных признаков каждой дефиниции, причем ясность изложения не только не теряет у него от этого, а прямо выигрывает, и читатель, напр., получит отчетливое представление о такой категории, как капитал, и в его общественном, и в его историческом значении. Воззрение на политическую экономию, как на науку о развивающихся исторически укладах общественного производства, положено в основу порядка изложения этой науки в «курсе» г-на Богданова. Изложив в начале краткие «общие понятия» о науке (стр. 1-19), а в конце краткую «историю экономических воззрений» (стр. 235-290), автор излагает содержание науки в отделе «В. Процесс экономического развития», излагает не догматически (как это принято в большинстве учебников), а в форме характеристики последовательных периодов экономического развития, именно: периода первобытного родового коммунизма, периода рабства, периода феодализма и цехов и, наконец, капитализма. Именно так и следует излагать политическую экономию. Возразят, пожалуй, что таким образом автору неизбежно приходится дробить один и тот же теоретический отдел (напр., о деньгах) между разными периодами и впадать в повторения. Но этот чисто формальный недостаток вполне искупается основными достоинствами исторического изложения. Да и недостаток ли это? Повторения получаются весьма незначительные, полезные для начинающего, потому что он тверже усваивает себе особенно важные положения. Отнесение, напр., различных функций денег к различным периодам экономического развития наглядно показывает учащемуся, что теоретический анализ этих функций основан не на абстрактной спекуляции, а на точном изучении того, что действительно происходило в историческом развитии человечества. Представление об отдельных, исторически определенных, укладах общественного хозяйства получается более цельное. А ведь вся задача руководства к политической экономии состоит в том, чтобы дать изучающему эту науку основные понятия о различных системах общественного хозяйства и о коренных чертах каждой системы; вся задача состоит в том, чтобы человек, усвоивший себе начальное руководство, имел в руках надежную путеводную нить для дальнейшего изучения этого предмета, чтобы он получил интерес к такому изучению, поняв, что с вопросами экономической науки самым непосредственным образом связаны важнейшие вопросы современной общественной жизни. В девяносто девяти случаях из ста именно этого-то и недостает руководствам по политической экономии. Не столько еще в том их недостаток, что они ограничиваются обыкновенно одной системой общественного хозяйства (именно капитализмом), сколько в том, что они не умеют концентрировать внимание читателя на коренных чертах этой системы; не умеют отчетливо определить ее историческое значение, показать процесс (и условия) ее возникновения, с одной стороны, тенденции ее дальнейшего развития, с другой; не умеют представить отдельные стороны и отдельные явления современной хозяйственной жизни, как составные части определенной системы общественного хозяйства, как проявления коренных черт этой системы; не умеют дать читателю надежного руководства, потому что не придерживаются обыкновенно со всей последовательностью одного направления; не умеют, наконец, заинтересовать учащегося, потому что крайне узко и бессвязно понимают значение экономических вопросов, размещая «в поэтическом беспорядке» «факторы» экономический, политический, моральный и т. д . Только материалистическое понимание истории вносит свет в этот хаос и открывает возможность широкого, связного и осмысленного воззрения на особый уклад общественного хозяйства, как на фундамент особого уклада всей общественной жизни человека .

Выдающееся достоинство «курса» г-на Богданова и состоит в том, что автор последовательно держится исторического материализма. Характеризуя определенный период экономического развития, он дает обыкновенно в «изложении» очерк политических порядков, семейных отношений, основных течений общественной мысли в связи с коренными чертами данного экономического строя. Выяснив, как данный экономический строй порождал определенное разделение общества на классы, автор показывает, как эти классы проявляли себя в политической, семейной, интеллектуальной жизни данного исторического периода, как интересы этих классов отражались в определенных экономических школах, как, напр., интересы восходящего развития капитализма выразила школа свободной конкуренции, а интересы того же класса в позднейший период - школа вульгарных экономистов (284), школа апологии. Совершенно справедливо указывает автор на связь с положением определенных классов исторической школы (284) и школы катедер-реформеров («реалистической» или «историко-этической»), которую должно признать «школой компромисса» (287) с ее бессодержательным и фальшивым представлением о «внеклассовом» происхождении и значении юридико-политических учреждений (288) и т. д. В связь с развитием капитализма ставит автор и учения Сисмонди и Прудона, основательно относя их к мелкобуржуазным экономистам, - показывая корни их идей в интересах особого класса капиталистического общества, занимающего «среднее, переходное место» (279), - признавая без обиняков реакционное значение подобных идей (280-281). Благодаря выдержанности своих воззрений и уменью рассматривать отдельные стороны хозяйственной жизни в связи с основными чертами данного экономического строя, автор правильно оценил значение таких явлений, как участие рабочих в прибыли предприятия (одна из «форм заработной платы», которая «слишком редко может оказаться выгодной для предпринимателя» (стр. 132-133)), или производительные ассоциации, которые, «организуясь среди капиталистических отношений», «в сущности только увеличивают мелкую буржуазию» (187).

Мы знаем, что именно эти черты «курса» г-на Богданова возбудят не мало нареканий. Недовольны останутся, само собою разумеется, представители и сторонники «этико-социологической» школы в России. Недовольны будут те, кто полагает, что «вопрос об экономическом понимании истории есть вопрос чисто академический» {так думает журнальный обозреватель «Русской мысли» (1897г, ноябрь, библ. отд., стр. 517). Бывают же такие комики!} , и еще многие другие... Но и помимо этого, так сказать партийного, недовольства, будут указывать, вероятно, на то, что широкая постановка вопросов вызвала чрезвычайную конспективность изложения «краткого курса», рассказывающего на 290 страничках и о всех периодах экономического развития, начиная от родовой общины и дикарей и кончая капиталистическими картелями и трестами, и о политической и семейной жизни античного мира и средних веков, и об истории экономических воззрений. Изложение г. А. Богданова действительно в высшей степени сжато, как он указывает и сам в предисловии, называя прямо свою книгу «конспектом». Нет сомнения, что некоторые из конспективных замечаний автора, относящихся чаще всего к фактам исторического характера, а иногда и к более детальным вопросам теоретической экономии, будут непонятны для начинающего читателя, желающего ознакомиться с политической экономией. Нам кажется, однако, что за это нельзя винить автора. Скажем даже, не боясь обвинений в парадоксальности, что наличность подобных замечаний мы склонны считать скорее достоинством, а не недостатком разбираемой книги. В самом деле, если бы автор вздумал подробно излагать, разъяснять и обосновывать каждое такое замечание, его труд разросся бы до необъятных пределов, совершенно не соответствующих задачам краткого руководства. Да и немыслимо изложить ни в каком курсе, хотя бы и самом толстом, все данные современной науки о всех периодах экономического развития и об истории экономических воззрений от Аристотеля до Вагнера. Если он выкинул бы все подобные замечания, тогда его книга положительно проиграла бы от сужения пределов и значения политической экономии. В настоящем же своем виде эти конспективные замечания принесут, думается нам, большую пользу и учащим, и учащимся по этому конспекту. О первых нечего и говорить. Вторые увидят из совокупности этих замечаний, что политическую экономию нельзя изучать так себе, mir nichts dir nichts {Как метко заметил Каутский в предисловии к своей известной книге « Marx ’ s Oekonomische Lehren » («Экономическое учение К. Маркса»)} без всяких предварительных познаний, без ознакомления с весьма многими и весьма важными вопросами истории, статистики и пр. Учащиеся увидят, что с вопросами общественного хозяйства в его развитии и его влиянии на общественную жизнь нельзя ознакомиться по одному или даже по нескольким из тех учебников и курсов, которые отличаются часто удивительной «легкостью изложения», но зато и удивительной бессодержательностью, переливанием из пустого в порожнее; что с вопросами экономическими неразрывно связаны самые животрепещущие вопросы истории и современной действительности и что корни этих последних вопросов лежат в общественных отношениях производства. Такова именно главная задача всякого руководства: дать основные понятия по излагаемому предмету и указать, в каком направлении следует изучать его подробнее и почему важно такое изучение.

Обратимся теперь ко второй части наших замечаний, к указанию тех мест книги г. Богданова, которые требуют, по нашему мнению, исправления или дополнения. Надеемся, что почтенный автор не посетует на нас за мелкость и даже придирчивость этих замечаний: в конспекте отдельные фразы и даже отдельные слова имеют несравненно более важное значение, чем в обстоятельном и подробном изложении.

Г-н Богданов придерживается вообще терминологии той экономической школы, которой он следует. Но, говоря о форме стоимости, он заменяет этот термин выражением: «формула обмена» (с. 39 и сл.). Это выражение кажется нам неудачным; термин «форма стоимости» действительно неудобен в кратком руководстве, и вместо него лучше бы, пожалуй, сказать: форма обмена или ступень развития обмена, а то получаются даже такие выражения, как «господство 2-ой формулы обмена» (43) (?). Говоря о капитале, автор напрасно упустил указать на общую формулу капитала, которая помогла бы учащемуся усвоить однородность торгового и промышленного капитала. - Характеризуя капитализм, автор опустил вопрос о росте торгово-промышленного населения на счет земледельческого и о концентрации населения в крупных городах; этот пробел тем ощутительнее, что, говоря о средних веках, автор подробно остановился на отношении деревни и города (63-66), а о современном городе сказал всего пару слов о подчинении им деревни (174). - Говоря об истории промышленности, автор весьма решительно ставит «домашнюю систему капиталистического производства» «на средине пути от ремесла к мануфактуре» (стр. 156, тезис 6-ой). По данному вопросу такое упрощение дела представляется нам не совсем удобным. Автор «Капитала» описывает капиталистическую работу на дому в отделе о машинной индустрии, относя ее прямо к преобразующему действию этой последней на старые формы труда. Действительно, такие формы работы на дому, какие господствуют, напр., и в Европе, и в России в конфекционной индустрии, никак нельзя поставить «на средине пути от ремесла к мануфактуре». Они стоят дальше мануфактуры в историческом развитии капитализма, и об этом следовало бы, думается нам, сказать пару слов. - Заметным пробелом в главе о машинном периоде капитализма {строгое разделение капитализма на мануфактурный и машинный период составляет весьма большое достоинство «курса» г-на Богданова} является отсутствие параграфа о резервной армии и капиталистическом перенаселении, о его порождении машинною индустриею, о его значении в циклическом движении промышленности, о его главных формах. Те самые беглые упоминания автора об этих явлениях, которые сделаны на стр. 205 и 270-ой, безусловно недостаточны. - Утверждение автора, что «за последние полвека» «прибыль возрастает гораздо быстрее ренты» (179), слишком смело. Не только Рикардо (против которого делает это замечание г. Богданов), но и Маркс констатирует общую тенденцию ренты к особенно быстрому росту при всех и всяких условиях (возможен даже рост ренты при понижении цены хлеба). То понижение хлебных цен (и ренты при известных условиях), которое вызвано в последнее время конкуренцией девственных полей Америки, Австралии и т. п., наступило резко лишь с 70-х годов, и примечание Энгельса в отделе о ренте (« Das Kapital », III , 2, 259-260), посвященное современному земледельческому кризису, формулировано гораздо осторожнее. Энгельс констатирует здесь «закон» роста ренты в цивилизованных странах, объясняющий «удивительную живучесть класса крупных землевладельцев», и далее указывает лишь на то, что эта живучесть «постепенно исчерпывается» (allm ä hlich sich ersch ö pft ). - Параграфы, посвященные земледелию, отличаются тоже чрезмерной краткостью. В параграфе о (капиталистической) ренте лишь самым беглым образом указано, что условие ее есть капиталистическое земледелие. («В периоде капитализма земля продолжает оставаться частною собственностью и выступает в роли капитала», 127, - и только!) Об этом следовало бы сказать несколько слов поподробнее, во избежание всяких недоразумений, о зарождении сельской буржуазии, о положении земледельческих рабочих и об отличиях этого положения от положения фабричных рабочих (более низкий уровень потребностей и жизни; остатки прикрепления к земле или различных Gesindeordnungen и т. д.). Жаль также, что автор не коснулся вопроса о генезисе капиталистической ренты. После тех замечаний, которые он сделал о колонах и зависимых крестьянах, далее об аренде наших крестьян, - следовало бы охарактеризовать вкратце общий ход развития ренты от отработочной ренты (Arbeitsrente ) к натуральной ренте (Produktenrente ), затем к денежной ренте (Geldrente ), и от нее уже к капиталистической ренте (ср. « Das Kapital », III , 2, Кар. 47). - Говоря о вытеснении капитализмом подсобных промыслов и о потере вследствие этого устойчивости крестьянским хозяйством, автор выражается так: «крестьянское хозяйство становится в общем беднее, - общая сумма производимых им стоимостей уменьшается» (148). Это очень неточно. Процесс разорения крестьянства капитализмом состоит в вытеснении его сельской буржуазией, образуемой из того же крестьянства. Г-н Богданов едва ли мог бы, напр., описать упадок крестьянского хозяйства в Германии, не коснувшись Vollbauer ’ов {крестьян, обладающих полными (неразделенными) участками земли} . В приведенном месте автор говорит о крестьянах вообще, но вслед за этим приводит пример из русской жизни, - ну, а говорить о русском крестьянине «в общем» более чем рискованно. Автор на этой же странице говорит: «Крестьянин либо занимается одним земледелием, либо идет на мануфактуру», то есть, - добавим от себя, - либо превращается в сельского буржуа, либо в пролетария (с клочком земли). Об этом двустороннем процессе следовало бы упомянуть. - Наконец, как общий недостаток книги, мы должны отметить отсутствие примеров из русской жизни. По весьма многим вопросам (хотя бы, напр., об организации производства в средние века, о развитии машинного производства и рельсовых путей, о росте городского населения, о кризисах и синдикатах, об отличии мануфактуры от фабрики и т. д.) подобные примеры из нашей экономической литературы были бы очень важны, а то усвоение предмета сильно затрудняется для начинающего отсутствием знакомых ему примеров. Нам кажется, что пополнение указанных пробелов очень незначительно увеличило бы книгу и не затруднило бы ее широкого распространения, которое во всех отношениях является весьма желательным.

Напечатано в апреле 1898г в журнале «Мир Божий» №4

Печатается по тексту журнала

Плакат «Изучайте великий путь партии Ленина Сталина» «Краткий курс истории ВКП(б)» учебник по истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), опубликованный в 1938 году … Википедия

СССР. Общественные науки - Философия Будучи неотъемлемой составной частью мировой философии, философская мысль народов СССР прошла большой и сложный исторический путь. В духовной жизни первобытных и раннефеодальных обществ на землях предков современных… …

СССР. Естественные науки - Математика Научные исследования в области математики начали проводиться в России с 18 в., когда членами Петербургской АН стали Л. Эйлер, Д. Бернулли и другие западноевропейские учёные. По замыслу Петра I академики иностранцы… … Большая советская энциклопедия

Россия. Русская наука: Экономическая наука - Первый русский перевод книги Ад. Смита О богатстве народов был сделан Политковским в 1802 06 г. Идеи Смита пользовались значительной популярностью как в образованном обществе, так и в правительственных сферах. Названный перевод сделан по… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ - наука, изучающая законы, управляющие производством, обменом, потреблением и распределением материальных благ в обществе на разных этапах его развития. Термин «П.э.» образован из трех греч. слов: «политейа» общественное устройство, «ойкос»… … Философская энциклопедия

БОГДАНОВ - (псевд.: наст. фам. Малиновский; др. псевдонимы Вернер, Максимов, Рядовой) Александр Александрович , экономист, философ, политич. деятель, учёный естествоиспытатель. Окончил… … Философская энциклопедия

Богданов (Малиновский) А. А. (Малиновский, 1873 1928; автобиография) род. 10 (22) августа 1873 г. у народного учителя, второй из 6 детей. Отец скоро дослужился до учитель инспекторства в городском училище, и благодаря этому я лет 6 7 ми получил… … Большая биографическая энциклопедия

Богданов А. (псевдоним) - Богданов, А. (псевдоним) философ и экономист. Главнейшие его труды: 1) Основные элементы исторического взгляда на природу (СПб., 1898); 2) Познание с исторической точки зрения (СПб., 1901); 3) Из психологии общества. Статьи 1901 1904 годов (СПб … Биографический словарь

Первобытнообщинный строй - первая в истории человечества общественно экономическая формация. Основы учения о П. с. как особой общественно экономической формации были заложены К. Марксом и Ф. Энгельсом и в дальнейшем развиты В. И. Лениным. Согласно наиболее… … Большая советская энциклопедия

БОГДАНОВ - 1 . (псевд.; наст. фамилия Малиновский; парт. псевдонимы: Вернер, Рядовой, Рахметов, Рейнерт, Сысойка, Максимов и др.), Александр Александрович (10.VIII.1873 7.IV.1928) рус. политич. деятель, философ, экономист, по профессии врач. Род. в… … Советская историческая энциклопедия

Богданов, Александр Александрович - Александр Александрович Богданов Александр Александрович Малиновский Дата рождения: 10 (22) августа 1873(1873 08 22) Место рождения … Википедия