Что такое любовь у шекспира. Уильям шекспир стихи про любовь. Правильный перевод сонетов Шекспира
В эпоху Шекспира было невыгодно, но очень модно писать стихи о нежных чувствах. Это обеспечивало автору определенный статус, вызывало доверие к его таланту, даже могло укрепить его социальное положение. Шекспира меньше всего волновало мнение публики, он любил писать стихи, но делал это в основном для себя. Он выплескивал на бумагу свои сомнения и переживания, свою неуверенность и страх открыть душу. Его отношение к любви противоречивое и болезненное. Он боготворит это чувство, но в, то, же время боится и бежит от него.
По мнению автора, не всегда можно верно расставить акценты, люди мучаются, если путают такие понятия как чистая любовь, сексуальное влечение или мимолетная страсть. Шекспир во многих своих сонетах показывает - время главный враг любви. Годы разрушают чувства, потому что время заставляет красоту исчезать, люди стареют, и жизнь не бесконечна. Но главная мысль, которая проходит через всю любовную лирику - бессмертие возможно через стихи. Пока люди читают любовную лирику, объект обожания поэта будет жить. Многие исследователи читают сонеты Шекспира как страницы его автобиографии и связывают его переживания с тем, что происходило в его жизни.
Точная дата рождения Шекспира остается неизвестной. Он был крещен в Свято-Троицкой церкви в Стратфордене 26 апреля 1564 года. Мальчик был третьим ребенком у своей матери, но первым, кто выжил в младенчестве. Театр манит его с детских лет и уже в юном возрасте Уильям выступает на сцене в Лондоне. Последующие годы были непросты, но они повлияли на его мироощущение. Ранний скоропалительный брак, депрессия. Он много путешествует, преподает, сочиняет. В 30 лет к нему приходит первая слава, как драматурга. Он пишет две повести в стихах, в которых уже определяет свое отношение к любви. Стихи Шекспира о любви отражают нравы той эпохи, как зеркало. Его работы отличаются тематическим разнообразием и попытками показать внутреннюю работу ума. Стихотворения затрагивают такие актуальные для 1590-х годов размышления, как отношение поэзии к живописи и возможность литературного бессмертия, а также вопросы похоти и даже влечения к противоположному полу. Характерны в этом отношении два его стихотворения: «Венера и Адонис» и «Изнасилование Лукреции». Оба посвящены достопочтенному Генри Вриотсли, графу Саутгемптону, который, выступал в качестве спонсора и благотворителя, поддерживая автора в работе. Оба эти стихотворения содержат десятки строф и комментируют развращенность, автор выводит на первый план тему вины, сомнений, похоти и моральной путаницы к которой приводят чрезмерные страсти.
Общество принимает его творчество, и он работает как одержимый. В эти же годы из под его пера выходят 154 сонета, а также исторические пьесы, которые показывают самые драматические для Англии эпизоды: «Генрих VI», «Ричард II» и «Ричард III». Легко даются ему комедии, самые известные из которых «Комедия ошибок» и, «Укрощение строптивой», «Венецианский купец», «Сон в летнюю ночь», «Виндзорские проказницы» и др. В 1599 году открывается знаменитый на весь мир театр «Глобус». Шекспир в нем драматург, актер, совладелец. 1600 год стал для него самым плодотворным, в этот период он создает лучшие свои произведения: «Юлий Цезарь», «Гамлет», «Отелло», «Король Лир», «Макбет». Через 12 лет, на пике своей славы он неожиданно покидает столицу, возвращается в Стратфорд. Через 4 года он умирает, оставив весьма загадочное завещание. По поводу, которого литературоведы спорят уже не одно столетие. Некоторые даже ставят под сомнение авторство Шекспира во многих его произведениях. Слава и признание, не скрывали внутренней ранимости и драмы, которая разрасталась внутри поэта - таков был Шекспир. Стихи о любви всегда несут ноту обреченности. К примеру, короткое стихотворение «Феникс» и «Черепаха». Преданная и верная любовь бессильна перед фатумом. Легендарный феникс сгорает, и черепаха впадает в беспросветное отчаяние. Шекспир говорит о хрупкости любви и о несовершенном мире, где только смерть несомненна. Шекспир, стихи о любви которого весьма необычны, использует обычную английскую форму построения сонета: три четверостишия, увенчанные двустишием. Как правило, в каждом сонете присутствует драматический конфликт. Герой обязательно борется с какой-то проблемой или ситуацией. Накал страстей показан такими приемами как: мгновенное изменение тональности, настроения и стиля. Несколько сонетов используют сезоны, что символизирует течение времени и показывает, что все в природе - от растений до людей - смертно. Но природа создает красоту, которую поэты подхватывают и делают бессмертной в своих стихах.
Современные читатели связывают форму сонета с романтической любовью и с полным основанием: первые сонеты, написанные в Италии тринадцатого и четырнадцатого века, отмечали чувства поэтов к своим возлюбленным. Эти сонеты были адресованы шикарным женщинам и богатым дворянам, которые поддерживали поэтов деньгами, обычно в обмен на высокую похвалу. Обращение Шекспира в большинстве сонетов к неизвестному молодому человеку было уникальным в елизаветинской Англии. Кроме того, Шекспир использовал свои сонеты для изучения различных типов любви, в том числе и между мужчинами. Отчасти это было сделано в пику, распространенному в обществе шаблону об ангельском поведении, вечной девственности и стойкости.
Почти вся лирика предупреждает читателя об опасностях похоти и любви. Шекспир говорит о том, что если человек неправильно поймет свою сущность, то он может ошибиться в сексуальном стремлении и пройдет мимо истинной любви, слепая любовь притупляет восприятие действительности. Несколько сонетов прямо говорят о том, что похоть делает «дикими, экстремальными, грубыми, жестокими».
Феномен Шекспира в том, что он изображает любовь не только как романтическое возвышенное чувство, но и как базовую физическую потребность со всеми вытекающими из этого последствиями. Любовь вызывает страх, отчуждение, отчаяние и физический дискомфорт, а не только приятные эмоции или эйфорию, которые обычно ассоциируются с романтическими чувствами.
Стихи о любви Шекспира на русском звучат как мелодия о силе и хрупкости чувств. В наследии автора 152 сонета и в каждом он говорит о глубокой незащищенности любящего человека, о муках ревности, о горе в разлуке, а также о безумной радости от обмена прекрасными впечатлениями и романтическими мелочами.
Внутри большинства сонетов Шекспира идет разделение на две серии. Первая, это стихи о «Темной леди» показывающие муки страсти к замужней женщине, извечные круги ада запретной любви. Сонеты заканчиваются тем, что поэт признает, что он раб своей страсти к женщине и не может ничего сделать, чтобы обуздать похоть. Второй цикл посвящен смутному и непонятному влечению к красивому молодому человеку. Эта дихотомия широко изучается и обсуждается, и пока неясно, были ли это признания к реальным людям, либо это автор выплеснул на бумагу две противоположные стороны собственной личности. И в том, и в другом случае отношения колеблются между чувствами любви, ненависти, ревности и презрения.
Будучи очень ранимым человеком, стихи про любовь Шекспир предпочитал дарить только близкому кругу дорогих ему людей, большинство его сонетов были изданы уже после смерти автора.
Шекспир в своем творчестве пытался исследовать конфликт между той ролью, которую определяет человеку общество и его личными моральными принципами. И в этом он косвенно выражает озабоченность всего своего поколения. Шекспир вывел словесность на совершенно новый уровень. Многозначность его языка поражает. Это лингвистическое богатство можно рассматривать как акт социального устремления, как процесс демонтажа традиционных различий между риторикой, философией и поэзией. Таков был Уильям Шекспир, стихи о любви он оставил потомкам как памятку о том, как надо беречь свои чувства, ценить и всегда помнить, что жизнь лишь миг. Своим творчеством Шекспир, по сути, окончательно сформировал английский язык и культуру и подвел черту под эпохой Возрождения. Даже сейчас без его пьес ни обходиться, ни один репертуар мировых театров.
Будь так умна, как зла. Не размыкай
Зажатых уст моей душевной боли.
Не то страданья, хлынув через край,
Заговорят внезапно поневоле.
Хоть ты меня не любишь, обмани
Меня поддельной, мнимою любовью.
Кто доживает считанные дни,
Ждет от врачей надежды на здоровье.
Презреньем ты с ума меня сведешь
И вынудишь молчание нарушить.
А злоречивый свет любую ложь,
Любой безумный бред готов подслушать.
Чтоб избежать позорного клейма,
Криви душой, а с виду будь пряма!
(Перевод С.Я. Маршака)
В тот черный день (пусть он минует нас!),
Когда увидишь все мои пороки,
Когда терпенья истощишь запас
И мне объявишь приговор жестокий,
Когда, со мной сойдясь в толпе людской,
Меня едва подаришь взглядом ясным,
И я увижу холод и покой
В твоем лице, по-прежнему прекрасном, –
В тот день поможет горю моему
Сознание, что я тебя не стою,
И руку я в присяге подниму,
Все оправдав своей неправотою.
Меня оставить вправе ты, мой друг,
А у меня для счастья нет заслуг.
(Перевод С.Я. Маршака)
Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, –
Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела.
Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой
И справедливой требует расплаты.
Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой?
(Перевод С.Я. Маршака)
Как я могу усталость превозмочь,
Когда лишен я благости покоя?
Тревоги дня не облегчает ночь,
А ночь, как день, томит меня тоскою.
И день и ночь – враги между собой –
Как будто подают друг другу руки.
Тружусь я днем, отвергнутый судьбой,
А по ночам не сплю, грустя в разлуке.
Чтобы к себе расположить рассвет,
Я сравнивал с тобою день погожий
И смуглой ночи посылал привет,
Сказав, что звезды на тебя похожи.
Но все трудней мой следующий день,
И все темней грядущей ночи тень.
(Перевод С.Я. Маршака)
Когда в раздоре с миром и судьбой,
Припомнив годы, полные невзгод,
Тревожу я бесплодною мольбой
Глухой и равнодушный небосвод
И, жалуясь на горестный удел,
Готов меняться жребием своим
С тем, кто в искусстве больше преуспел,
Богат надеждой и людьми любим, –
Тогда, внезапно вспомнив о тебе,
Я малодушье жалкое кляну,
И жаворонком, вопреки судьбе,
Моя душа несется в вышину.
С твоей любовью, с памятью о ней
Всех королей на свете я сильней.
(Перевод С.Я. Маршака)
Когда захочешь, охладев ко мне,
Предать меня насмешке и презренью,
Я на твоей останусь стороне
И честь твою не опорочу тенью.
Отлично зная каждый свой порок,
Я рассказать могу такую повесть,
Что навсегда сниму с тебя упрек,
Запятнанную оправдаю совесть.
И буду благодарен я судьбе:
Пускай в борьбе терплю я неудачу,
Но честь победы приношу тебе
И дважды обретаю все, что трачу.
Готов я жертвой быть неправоты,
Чтоб только правой оказалась ты.
(Перевод С.Я. Маршака)
Когда на суд безмолвных, тайных дум
Я вызываю голоса былого, –
Утраты все приходят мне на ум,
И старой болью я болею снова.
Из глаз, не знавших слез, я слезы лью
О тех, кого во тьме таит могила,
Ищу любовь погибшую мою
И все, что в жизни мне казалось мило.
Веду я счет потерянному мной
И ужасаюсь вновь потере каждой,
И вновь плачу я дорогой ценой
За то, за что платил уже однажды!
Но прошлое я нахожу в тебе
И все готов простить своей судьбе.
(Перевод С.Я. Маршака)
Кто хвалится родством своим со знатью,
Кто силой, кто блестящим галуном,
Кто кошельком, кто пряжками на платье,
Кто соколом, собакой, скакуном.
Есть у людей различные пристрастья,
Но каждому милей всего одно.
А у меня особенное счастье, –
В нем остальное все заключено.
Твоя любовь, мой друг, дороже клада,
Почетнее короны королей,
Наряднее богатого наряда,
Охоты соколиной веселей.
Ты можешь все отнять, чем я владею,
И в этот миг я сразу обеднею.
(Перевод С.Я. Маршака)
Люблю твои глаза. Они меня,
Забытого, жалеют непритворно.
Отвергнутого друга хороня,
Они, как траур, носят цвет свой черный.
Поверь, что солнца блеск не так идет
Лицу седого раннего востока,
И та звезда, что вечер к нам ведет, –
Небес прозрачных западное око –
Не так лучиста и не так светла,
Как этот взор, прекрасный и прощальный.
Ах, если б ты и сердце облекла
В такой же траур, мягкий и печальный, –
Я думал бы, что красота сама
Черна, как ночь, и ярче света – тьма!
(Перевод С.Я. Маршака)
Люблю, – но реже говорю об этом,
Люблю нежней, – но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.
Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.
Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.
(Перевод С.Я. Маршака)
Любовь слепа и нас лишает глаз.
Не вижу я того, что вижу ясно.
Я видел красоту, но каждый раз
Понять не мог, что дурно, что прекрасно.
И если взгляды сердце завели
И якорь бросили в такие воды,
Где многие проходят корабли, –
Зачем ему ты не даешь свободы?
Как сердцу моему проезжий двор
Казаться мог усадьбою счастливой?
Но все, что видел, отрицал мой взор,
Подкрашивая правдой облик лживый.
Правдивый свет мне заменила тьма,
И ложь меня объяла, как чума.
(Перевод С.Я. Маршака)
Любовь – мои грех, и гнев твой справедлив.
Ты не прощаешь моего порока.
Но, наши преступления сравнив,
Моей любви не бросишь ты упрека.
Или поймешь, что не твои уста
Изобличать меня имеют право.
Осквернена давно их красота
Изменой, ложью, клятвою лукавой.
Грешнее ли моя любовь твоей?
Пусть я люблю тебя, а ты – другого,
Но ты меня в несчастье пожалей,
Чтоб свет тебя не осудил сурово.
А если жалость спит в твоей груди,
То и сама ты жалости не жди!
(Перевод С.Я. Маршака)
Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь – над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь – звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь – не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви – и нет стихов моих!
(Перевод С.Я. Маршака)
Мои глаза в тебя не влюблены, –
Они твои пороки видят ясно.
А сердце ни одной твоей вины
Не видит и с глазами не согласно.
И все же внешним чувствам не дано –
Ни всем пяти, ни каждому отдельно –
Уверить сердце бедное одно,
Что это рабство для него смертельно.
В своем несчастье одному я рад,
Что ты – мой грех и ты – мой вечный ад.
(Перевод С.Я. Маршака)
Мой глаз к сердце – издавна в борьбе:
Они тебя не могут поделить.
Мой глаз твой образ требует себе,
А сердце в сердце хочет утаить.
Клянется сердце верное, что ты
Невидимо для глаз хранишься в нем.
А глаз уверен, что твои черты
Хранит он в чистом зеркале своем.
Чтоб рассудить междоусобный спор,
Собрались мысли за столом суда
И помирить решили ясный взор
И дорогое сердце навсегда.
Они на части разделили клад,
Доверив сердце сердцу, взгляду – взгляд.
(Перевод С.Я. Маршака)
О, как я лгал когда-то, говоря:
"Моя любовь не может быть сильнее".
Не знал я, полным пламенем горя,
Что я любить еще нежней умею.
Случайностей предвидя миллион,
Вторгающихся в каждое мгновенье,
Ломающих незыблемый закон,
Колеблющих и клятвы и стремленья,
Не веря переменчивой судьбе,
А только часу, что еще не прожит,
Я говорил: "Любовь моя к тебе
Так велика, что больше быть не может!"
Любовь – дитя. Я был пред ней не прав,
Ребенка взрослой женщиной назвав.
(Перевод С.Я. Маршака)
Оправдывать меня не принуждай
Твою несправедливость и обман.
Уж лучше силу силой побеждай,
Но хитростью не наноси мне ран.
Люби другого, но в минуты встреч
Ты от меня ресниц не отводи.
Зачем хитрить? Твой взгляд – разящий меч,
И нет брони на любящей груди.
Сама ты знаешь силу глаз твоих,
И, может статься, взоры отводя,
Ты убивать готовишься других,
Меня из милосердия щадя.
О, не щади! Пускай прямой твой взгляд
Убьет меня, – я смерти буду рад.
(Перевод С.Я. Маршака)
Откуда столько силы ты берешь,
Чтоб властвовать в бессилье надо мной?
Я собственным глазам внушаю ложь,
Клянусь им, что не светел свет дневной.
Так бесконечно обаянье зла,
Уверенность и власть греховных сил,
Что я, прощая черные дела,
Твой грех, как добродетель, полюбил.
Все, что вражду питало бы в другом,
Питает нежность у меня в груди.
Люблю я то, что все клянут кругом,
Но ты меня со всеми не суди.
Особенной любви достоин тот,
Кто недостойной душу отдает.
(Перевод С.Я. Маршака)
Полгоря в том, что ты владеешь ею,
Но сознавать и видеть, что она
Тобой владеет, – вдвое мне больнее.
Твоей любви утрата мне страшна.
Я сам для вас придумал оправданье:
Любя меня, ее ты полюбил.
А милая тебе дарит свиданья
За то, что мне ты бесконечно мил.
И если мне терять необходимо, –
Свои потери вам я отдаю:
Ее любовь нашел мой друг любимый,
Любимая нашла любовь твою.
Но если друг и я – одно и то же,
То я, как прежде, ей всего дороже…
(Перевод С.Я. Маршака)
Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.
Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю!
(Перевод С.Я. Маршака)
Прощай! Тебя удерживать не смею.
Я дорого ценю любовь твою.
Мне не по –средствам то, чем я владею,
И я залог покорно отдаю.
Я, как подарком, пользуюсь любовью.
Заслугами не куплена она.
И значит, добровольное условье
По прихоти нарушить ты вольна.
Дарила ты, цены не зная кладу
Или не зная, может быть, меня.
И не по праву взятую награду
Я сохранял до нынешнего дня.
Был королем я только в сновиденье.
Меня лишило трона пробужденье.
(Перевод С.Я. Маршака)
Скажи, что я уплатой пренебрег
За все добро, каким тебе обязан,
Что я забыл заветный твой порог,
С которым всеми узами я связан,
Что я не знал цены твоим часам,
Безжалостно чужим их отдавая,
Что позволял безвестным парусам
Себя нести от милого мне края.
Все преступленья вольности моей
Ты положи с моей любовью рядом,
Представь на строгий суд твоих очей,
Но не казни меня смертельным взглядом.
Я виноват. Но вся моя вина
Покажет, как любовь твоя верна.
(Перевод С.Я. Маршака)
Смежая веки, вижу я острей.
Открыв глаза, гляжу, не замечая,
Но светел темный взгляд моих очей,
Когда во сне к тебе их обращаю.
И если так светла ночная тень –
Твоей неясной тени отраженье, –
То как велик твой свет в лучистый день,
Насколько явь светлее сновиденья!
Каким бы счастьем было для меня –
Проснувшись утром, увидать воочью
Тот ясный лик в лучах живого дня,
Что мне светил туманно мертвой ночью.
День без тебя казался ночью мне,
А день я видел по ночам во сне.
(Перевод С.Я. Маршака)
Твоя ль вина, что милый образ твой
Не позволяет мне сомкнуть ресницы
И, стоя у меня над головой,
Тяжелым векам не дает закрыться?
Твоя ль душа приходит в тишине
Мои дела и помыслы проверить,
Всю ложь и праздность обличить во мне,
Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?
О нет, любовь твоя не так сильна,
Чтоб к моему являться изголовью,
Моя, моя любовь не знает сна.
На страже мы стоим с моей любовью.
Я не могу забыться сном, пока
Ты – от меня вдали – к другим близка.
(Перевод С.Я. Маршака)
Трудами изнурен, хочу уснуть,
Блаженный отдых обрести в постели.
Но только лягу, вновь пускаюсь в путь –
В своих мечтах – к одной и той же цели.
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима,
И, не смыкая утомленных глаз,
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в нее ты входишь светлой тенью.
Мне от любви покоя не найти.
И днем и ночью – я всегда в пути.
(Перевод С.Я. Маршака)
Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
Вступал ли я в союз с твоим врагом,
Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
И разве не виню себя кругом,
Когда меня напрасно ты обидишь?
Какой заслугой я горжусь своей,
Чтобы считать позором униженье?
Твой грех мне добродетели милей,
Мой приговор – ресниц твоих движенье.
В твоей вражде понятно мне одно:
Ты любишь зрячих, – я ослеп давно.
(Перевод С.Я. Маршака)
Ты от меня не можешь ускользнуть.
Моей ты будешь до последних дней.
С любовью связан жизненный мой путь,
И кончиться он должен вместе с ней.
Зачем же мне бояться худших бед,
Когда мне смертью меньшая грозит?
И у меня зависимости нет
От прихотей твоих или обид.
Не опасаюсь я твоих измен.
Твоя измена – беспощадный нож.
О, как печальный жребий мой блажен:
Я был твоим, и ты меня убьешь.
Но счастья нет на свете без пятна.
Кто скажет мне, что ты сейчас верна?
(Перевод С.Я. Маршака)
У сердца с глазом – тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она – с тобою.
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.
(Перевод С.Я. Маршака)
Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром – утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда –
Твоей любви лишиться навсегда.
(Перевод С.Я. Маршака)
Я знаю, что грешна моя любовь,
Но ты в двойном предательстве виновна,
Забыв обет супружеский и вновь
Нарушив клятву верности любовной.
Но есть ли у меня на то права,
Чтоб упрекнуть тебя в двойной измене?
Признаться, сам я совершил не два,
А целых двадцать клятвопреступлений.
Я клялся в доброте твоей не раз,
В твоей любви и верности глубокой.
Я ослеплял зрачки пристрастных глаз,
Дабы не видеть твоего порока.
Я клялся: ты правдива и чиста, –
И черной ложью осквернил уста.
(Перевод С.Я. Маршака)
Сонет Шекспира о любви 23
Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, –
Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела.
Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой
И справедливой требует расплаты.
Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой?
Сонет Шекспира о любви 37
Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.
Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю!
О, как тебе хвалу я воспою,
Когда с тобой одно мы существо?
Нельзя же славить красоту свою,
Нельзя хвалить себя же самого.
Затем-то мы и существуем врозь,
Чтоб оценил я прелесть красоты
И чтоб тебе услышать довелось
Хвалу, которой стоишь только ты.
Разлука тяжела нам, как недуг,
Но временами одинокий путь
Счастливейшим мечтам дает досуг
И позволяет время обмануть.
Разлука сердце делит пополам,
Чтоб славить друга легче было нам.
У сердца с глазом – тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она – с тобою.
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.
Проснись, любовь! Твое ли острие
Тупей, чем жало голода и жажды?
Как ни обильны яства и питье,
Нельзя навек насытиться однажды.
Так и любовь. Ее голодный взгляд
Сегодня утолен до утомленья,
А завтра снова ты огнем объят,
Рожденным для горенья, а не тленья.
Чтобы любовь была нам дорога,
Пусть океаном будет час разлуки,
Пусть двое, выходя на берега,
Один к другому простирают руки.
Пусть зимней стужей будет этот час,
Чтобы весна теплей пригрела нас!
Твоя ль вина, что милый образ твой
Не позволяет мне сомкнуть ресницы
И, стоя у меня над головой,
Тяжелым векам не дает закрыться?
Твоя ль душа приходит в тишине
Мои дела и помыслы проверить,
Всю ложь и праздность обличить во мне,
Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?
О нет, любовь твоя не так сильна,
Чтоб к моему являться изголовью,
Моя, моя любовь не знает сна.
На страже мы стоим с моей любовью.
Я не могу забыться сном, пока
Ты – от меня вдали – к другим близка.
Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром – утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда –
Твоей любви лишиться навсегда.
Ты от меня не можешь ускользнуть.
Моей ты будешь до последних дней.
С любовью связан жизненный мой путь,
И кончиться он должен вместе с ней.
Зачем же мне бояться худших бед,
Когда мне смертью меньшая грозит?
И у меня зависимости нет
От прихотей твоих или обид.
Не опасаюсь я твоих измен.
Твоя измена – беспощадный нож.
О, как печальный жребий мой блажен:
Я был твоим, и ты меня убьешь.
Но счастья нет на свете без пятна.
Кто скажет мне, что ты сейчас верна?
Что ж, буду жить, приемля как условье,
Что ты верна. Хоть стала ты иной,
Но тень любви нам кажется любовью.
Не сердцем – так глазами будь со мной.
Твой взор не говорит о перемене.
Он не таит ни скуки, ни вражды.
Есть лица, на которых преступленья
Чертят неизгладимые следы.
Но, видно, так угодно высшим силам:
Пусть лгут твои прекрасные уста,
Но в этом взоре, ласковом и милом,
По-прежнему сияет чистота.
Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева.
Люблю, – но реже говорю об этом,
Люблю нежней, – но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.
Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.
Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.
Сонет Шекспира о любви 104
Ты не меняешься с теченьем лет.
Такой же ты была, когда впервые
Тебя я встретил. Три зимы седые
Трех пышных лет запорошили след.
Три нежные весны сменили цвет
На сочный плод и листья огневые,
И трижды лес был осенью раздет…
А над тобой не властвуют стихии.
На циферблате, указав нам час,
Покинув цифру, стрелка золотая
Чуть движется невидимо для глаз,
Так на тебе я лет не замечаю.
И если уж закат необходим, –
Он был перед рождением твоим!
Когда читаю в свитке мертвых лет
О пламенных устах, давно безгласных,
О красоте, слагающей куплет
Во славу дам и рыцарей прекрасных,
Столетьями хранимые черты –
Глаза, улыбка, волосы и брови –
Мне говорят, что только в древнем слове
Могла всецело отразиться ты.
В любой строке к своей прекрасной даме
Поэт мечтал тебя предугадать,
Но всю тебя не мог он передать,
Впиваясь в даль влюбленными глазами.
А нам, кому ты наконец близка, –
Где голос взять, чтобы звучал века?
Со дня разлуки – глаз в душе моей,
А тот, которым путь я нахожу,
Не различает видимых вещей,
Хоть я на все по-прежнему гляжу.
Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд
Не может дать о виденном отчет.
Траве, цветам и птицам он не рад,
И в нем ничто подолгу не живет.
Прекрасный и уродливый предмет
В твое подобье превращает взор:
Голубку и ворону, тьму и свет,
Лазурь морскую и вершины гор.
Тобою полон и тебя лишен,
Мой верный взор неверный видит сон.
Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь – над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь – звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь – не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви – и нет стихов моих!
Скажи, что я уплатой пренебрег
За все добро, каким тебе обязан,
Что я забыл заветный твой порог,
С которым всеми узами я связан,
Что я не знал цены твоим часам,
Безжалостно чужим их отдавая,
Что позволял безвестным парусам
Себя нести от милого мне края.
Все преступленья вольности моей
Ты положи с моей любовью рядом,
Представь на строгий суд твоих очей,
Но не казни меня смертельным взглядом.
Я виноват. Но вся моя вина
Покажет, как любовь твоя верна.
Для аппетита пряностью приправы
Мы называем горький вкус во рту.
Мы горечь пьем, чтоб избежать отравы,
Нарочно возбуждая дурноту.
Так, избалованный твоей любовью,
Я в горьких мыслях радость находил
И сам себе придумал нездоровье
Еще в расцвете бодрости и сил.
От этого любовного коварства
И спасенья вымышленных бед
Я заболел не в шутку и лекарства
Горчайшие глотал себе во вред.
Но понял я: лекарства – яд смертельный
Тем, кто любовью болен беспредельной.
Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил ее однажды.
Мой разум-врач любовь мою лечил.
Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил
И нас покинул, потеряв терпенье.
Отныне мой недуг неизлечим.
Душа ни в чем покоя не находит.
Покинутые разумом моим,
И чувства и слова по воле бродят.
И долго мне, лишенному ума,
Казался раем ад, а светом – тьма!
Божок любви под деревом прилег,
Швырнув на землю факел свой горящий.
Увидев, что уснул коварный бог,
Решились нимфы выбежать из чащи.
Одна из них приблизилась к огню,
Который девам бед наделал много,
И в воду окунула головню,
Обезоружив дремлющего бога.
Вода потока стала горячей.
Она лечила многие недуги.
И я ходил купаться в тот ручей,
Чтоб излечиться от любви к подруге.
Любовь нагрела воду, – но вода
Любви не охлаждала никогда.
Но если время нам грозит осадой,
То почему в расцвете сил своих
Не защитишь ты молодость оградой
Надежнее, чем мой бесплодный стих?
Вершины ты достиг пути земного,
И столько юных девственных сердец
Твой нежный облик повторить готовы,
Как не повторит кисть или резец.
Так жизнь исправит всЈ, что изувечит.
И если ты любви себя отдашь,
Она тебя верней увековечит,
Чем этот беглый, хрупкий карандаш.
Отдав себя, ты сохранишь навеки
Себя в созданье новом — в человеке.
Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, —
Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела.
Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой
И справедливой требует расплаты.
Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой?
У сердца с глазом — тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она — с тобою.
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.
В твоей груди я слышу все сердца,
Что я считал сокрытыми в могилах.
В чертах прекрасных твоего лица
Есть отблеск лиц, когда-то сердцу милых.
Немало я над ними пролил слез,
Склоняясь ниц у камня гробового.
Но, видно, рок на время их унес —
И вот теперь встречаемся мы снова.
В тебе нашли последний свой приют
Мне близкие и памятные лица,
И все тебе с поклоном отдают
Моей любви растраченной частицы.
Всех дорогих в тебе я нахожу
И весь тебе — им всем — принадлежу.
Я наблюдал, как солнечный восход
Ласкает горы взором благосклонным,
Потом улыбку шлет лугам зеленым
И золотит поверхность бледных вод.
Но часто позволяет небосвод
Слоняться тучам перед светлым троном.
Они ползут над миром омраченным,
Лишая землю царственных щедрот.
Так солнышко мое.взошло на час,
Меня дарами щедро осыпая.
Подкралась туча хмурая, слепая,
И нежный свет любви моей угас.
Но не ропщу я на печальный жребий, —
Бывают тучи на земле, как в небе.
Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.
Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю!
Как радует отца на склоне дней
Наследников отвага молодая,
Так. правдою и славою твоей
Любуюсь я, бесславно увядая.
Великодушье, знатность, красота,
И острый ум, и сила, и здоровье —
Едва ль не каждая твоя черта
Передается мне с твоей любовью.
Не беден я, не слаб, не одинок,
И тень любви, что на меня ложится,
Таких щедрот несет с собой поток,
Что я живу одной ее частицей.
Все, что тебе могу я пожелать,
Нисходит от тебя как благодать.
О, как тебе хвалу я воспою,
Когда с тобой одно мы существо?
Нельзя же славить красоту свою,
Нельзя хвалить себя же самого.
Затем-то мы и существуем врозь,
Чтоб оценил я прелесть красоты
И чтоб тебе услышать довелось
Хвалу, которой стоишь только ты.
Разлука тяжела нам, как недуг,
Но временами одинокий путь
Счастливейшим мечтам дает досуг
И позволяет время обмануть.
Разлука сердце делит пополам,
Чтоб славить друга легче было нам.
Все страсти, все любви мои возьми, —
От этого приобретешь ты мало.
Все, что любовью названо людьми,
И без того тебе принадлежало.
Тебе, мои друг, не ставлю я в вину,
Что ты владеешь тем, чем я владею.
Нет, я в одном тебя лишь упрекну,
Что пренебрег любовью ты моею.
Ты нищего лишил его сумы.
Но я простил пленительного вора.
Любви обиды переносим мы
Трудней, чем яд открытого раздора.
О ты, чье зло мне кажется добром.
Убей меня, но мне не будь врагом!
О дух любви, воспрянь! Пусть аппетит,
Не притупляясь, вновь ко мне вернется:
Ведь как бы ни был я сегодня сыт,
Вовсю назавтра голод разовьется.
Будь ты таким же! Нынче пусть твои
Глаза слипаются от пресыщенья,
Но завтра запылай, мой дух любви,
Тупое одолей оцепененье!
Подобный жар двум обрученным дан:
Чрез океан друг другу тянут руки —
Их разлучил притихший океан,
Вещая встречу и конец разлуки.
Разлука словно стужа, что зимой
Готовится устроить летний зной.
Иль ты ниспосылаешь утомленье —
Глаз не могу сомкнуть порой ночной?
Иль это тени, вестники мученья,
С тобой дружны, смеются надо мной?
Иль это дух твой, посланный тобою,
Чтоб ревностно всегда за мной следить —
Заметив прегрешение любое,
В неверности меня изобличить?
О нет, меня не любишь ты настолько,
Чтоб мой покой нарушить в поздний час, —
То я люблю! И до того мне горько,
Что вновь я, страж твой, не смыкаю глаз:
Любовь стоит на страже в тишине,
Пока к другим ты ближе, чем ко мне.
Уж если ты разлюбишь — так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром — утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда —
Твоей любви лишиться навсегда.
Перевод С. Маршака
Ты от меня не можешь ускользнуть.
Моей ты будешь до последних дней.
С любовью связан жизненный мой путь,
И кончиться он должен вместе с ней.
Зачем же мне бояться худших бед,
Когда мне смертью меньшая грозит?
И у меня зависимости нет
От прихотей твоих или обид.
Не опасаюсь я твоих измен.
Твоя измена — беспощадный нож.
О, как печальный жребий мой блажен:
Я был твоим, и ты меня убьешь.
Но счастья нет на свете без пятна.
Кто скажет мне, что ты сейчас верна?
Перевод С. Маршака
Что ж, буду жить, приемля как условье,
Что ты верна. Хоть стала ты иной,
Но тень любви нам кажется любовью.
Не сердцем — так глазами будь со мной.
Твой взор не говорит о перемене.
Он не таит ни скуки, ни вражды.
Есть лица, на которых преступленья
Чертят неизгладимые следы.
Но, видно, так угодно высшим силам:
Пусть лгут твои прекрасные уста,
Но в этом взоре, ласковом и милом,
По-прежнему сияет чистота.
Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева.
Перевод С. Маршака
Люблю, — но реже говорю об этом,
Люблю нежней, — но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.
Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.
Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.
Перевод С.Маршака
Ты не меняешься с теченьем лет.
Такой же ты была, когда впервые
Тебя я встретил. Три зимы седые
Трех пышных лет запорошили след.
Три нежные весны сменили цвет
На сочный плод и листья огневые,
И трижды лес был осенью раздет…
А над тобой не властвуют стихии.
На циферблате, указав нам час,
Покинув цифру, стрелка золотая
Чуть движется невидимо для глаз,
Так на тебе я лет не замечаю.
Когда читаю в свитке мертвых лет
О пламенных устах, давно безгласных,
О красоте, слагающей куплет
Во славу дам и рыцарей прекрасных,
Столетьями хранимые черты —
Глаза, улыбка, волосы и брови —
Мне говорят, что только в древнем слове
Могла всецело отразиться ты.
В любой строке к своей прекрасной даме
Поэт мечтал тебя предугадать,
Но всю тебя не мог он передать,
Впиваясь в даль влюбленными глазами.
А нам, кому ты наконец близка, —
Где голос взять, чтобы звучал века?
Перевод С.Маршака
Меня неверным другом
не зови.
Как мог я изменить иль измениться?
Моя душа, душа моей любви,
В твоей груди, как мой залог, хранится.
Ты — мой приют, дарованный судьбой.
Я уходил и приходил обратно
Таким, как был, и приносил с собой
Живую воду, что смывает пятна.
Пускай грехи мою сжигают кровь,
Но не дошел я до последней грани,
Чтоб из скитаний не вернуться вновь
К тебе, источник всех благодеяний.
Что без тебя просторный этот свет?
Ты в нем одна. Другого счастья нет.
Перевод С.Маршака
Со дня разлуки —
глаз в душе моей,
А тот, которым путь я нахожу,
Не различает видимых вещей,
Хоть я на все по-прежнему гляжу.
Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд
Не может дать о виденном отчет.
Траве, цветам и птицам он не рад,
И в нем ничто подолгу не живет.
Прекрасный и уродливый предмет
В твое подобье превращает взор:
Голубку и ворону, тьму и свет,
Лазурь морскую и вершины гор.
Тобою полон и тебя лишен,
Мой верный взор неверный видит сон.
Перевод С.Маршака
Про то, что фильмы и сериалы нужно смотреть в оригинале, мы уже писали много раз. Про музыку тоже, и видео на ютубе советовали смотреть, и книги тоже читать на английском. Вот теперь добрались и до стихов.
В сегодняшней статье вы увидите, насколько важно читать английских поэтов на их языке, и как много смысла теряется и искажается при переводе.
Отец Вильяма был достаточно уважаемым человеком в своем городе. У него были земли, он занимался земледелием и изготовлением перчаток. Семья считалась достаточно богатой, и отца несколько раз избирали в местное правительство, а однажды он даже был мэром. И хоть в семье было восемь детей (третьим из которых был будущий драматург), должное воспитание и образование сумел получить каждый из них.
В юные годы William получил качественное образование в хорошей школе: изучал иностранные языки, в том числе латынь, участвовал в постановке сцен и сам в них играл. Также активно увлекался древнеримской поэзией.
В 18 лет у него завязались отношения с 26-летней дочерью соседа. В скором времени девушка забеременела, и они поженились. После рождения первого ребенка у недавно сформировавшейся семьи родилась еще двойня: мальчик и девочка. Однако случилась трагедия: от болезни умирает единственный наследник, а жена уже оказывается неспособна родить нового ребенка после тяжелых родов. Вильям решает покинуть семью и уезжает в Лондон, где начинается его творческая карьера.
В последнее время все чаще звучат теории о том, что такого человека как Вильям Шекспир могло не существовать, либо что молодой Вильям это обычный человек, а Вильям-драматург — лишь псевдоним и образ. Решить «шекспировский вопрос» до сих пор нельзя до конца, ведь исторически достоверных упоминаний об авторе сохранилось очень мало, и между отъездом в London и первыми литературными произведениями огромное белое пятно в биографии.
Английский сонет
Сонет - один из древних литературных жанров, который создавался не на латыни, а на местном языке. Со временем исследователи творчества вывели три основных вида: итальянский, французский и английский сонет, каждый со своей структурой. Английский состоит из трех четверостиший и заключительного двустишия.
Всего английский поэт написал 154 сонета . Традиционно это эмоциональные монологи на темы любви, дружбы, жизни, смерти и искусства.
Правильный перевод сонетов Шекспира
Переводчики пытаются перевести текст так, чтобы в русском языке он сохранял ритмичность и рифму. Часто приходится жертвовать смыслом. Предлагаем посмотреть. Как сонеты выглядели бы, если бы переводились дословно.
130
Оригинал | Худ. перевод |
My mistress" eyes are nothing like the sun* |
Ее глаза на звезды не похожи* |
I have seen roses damasked, red and white |
С дамасской розой, алой или белой |
I love to hear her speak, yet well I know |
Ты не найдешь в ней совершенных линий |
And yet, by heaven, I think my love as rare |
И все ж она уступит тем едва ли |
В первом четверостишься в оригинале глаза похожи на солнце (sun)
, а в переводе уже на звезды.
В оригинале кожа темная (dun),
в отличие от снега. А в переводе уже сама кожа стала белоснежной
Во втором блоке Шекспир пишет о запахе дыхания (breath) , а переводчик про запах тела.
У Шекспира в третьем четверостишии нет ни слова про совершенные линии и чело. I love to hear her speak — я люблю слышать ее речь. И дальше она сравнивается с музыкой.
57
Оригинал | Худ. перевод |
As an unperfect actor on the stage |
Как тот актер, который, оробев |
So I, for fear of trust, forget to say |
Так я молчу, не зная, что сказать |
O! let my books be then the eloquence |
Так пусть же книга говорит с тобой |
O! learn to read what silent love hath writ: |
Прочтешь ли ты слова любви немой? |
Смысл второго четверостишья передан своими словами. Вторая строчка the perfect ceremony of love"s rite (идеальная церемония любовного обряда) не фигурирует вообще. Love"s strength seem to decay (сила любви, похоже, распадается) переведено как «сердце охладело» во второй строчке.
Recompense (расплата) в переводе третьего четверостишься фигурирует, а то, что требующий расплаты еще и умоляет о любви (plead for love) не сказано. А вторая и четвертая строчка опущены и заменены словами переводчика.
И в вопросов в конце в оригинале тоже не было.
Язык Шекспира: как воспринимать устаревший английский
Сонеты и драматические произведения поэта написаны на раннем новоанглийском. Считается, что именно этот автор подтолкнул язык к развитию, и благодаря Шекспиру сегодняшний современный английский выглядит именно так. Вильям ввел множество новых слов в оборот, упростил синтаксические конструкции и сократил существовавшую тогда пропасть между разговорным и письменным английским.
Но язык шестнадцатого века — лишь зачаток современного. Поэтому в нем есть свои особенности:
- Архаизмы и слова, возвращающие читателя к той эпохе. Некоторые из них уже вышли из речи.
- Сложная структура предложений
- Более свободный порядок слов, который может сбить с толку неподготовленного читателя. Не носителю языка даже с хорошим английским сходу будет сложно уловить мысль.
- Большая роль контекста. Зачастую смысл первой строчки четверостишья улавливается только тогда, когда вы дочитаете до четвертого. Понимать посыл каждой строчки по отдельности не всегда возможно.
- Фразеологизмы и крылатые выражения, многие из которых придумал он сам. И по сей день в английском используются выражения вроде dog at the heads (гнаться по пятам) и другие.
Кстати, мы переняли у Шекспира не только выражения и цитаты вроде to be or not to be , но и целые пласты лексики. Именно в его произведениях был впервые употреблены такие слова, как:
Addiction - зависимость
Belongings - вещи, принадлежности
Cold-blooded - хладнокровный
Eyeball - глазное яблоко
Fashionable - модный
Inaudible - невнятный, неслышный
Manager - управляющий, менеджер
Uncomfortable - неудобный
Swagger - развязность
И другие…
Предлагаем поиграть в игру в комментариях. Напишите название любого произведения Шекспира, которое вы знаете. Но повторяться нельзя. Если его уже написали выше, надо придумать свое.
EnglishDom #вдохновляемвыучить